Фазиль Искандер - Сандро из Чегема. Книга 1

Эту тонкость я попытался объяснить Автандилу Автандиловичу, то есть, почему именно он ввел в свое исследование молодого сотрудника редакции, но, как всегда в таких случаях, слишком подробное алиби порождает новые подозрения.

– Знаешь что, ты мне не морочь… – сказал Автандил Автандилович, мрачно выслушав меня.

– Знаю, – сказал я и замолк.

– Откуда он мог узнать про наши редакционные дела? – спросил он и, слегка покосившись на вентилятор, добавил: – Про некоторые…

– Он же здесь был, – сказал я, – даже к вам заходил.

В летнее время у нас отдыхает довольно много именитых людей из Москвы, которые нередко заходят в редакцию, так что запомнить тогда еще мало известного социолога Автандил Автандилович явно не мог. На это я и надеялся.

– Такой маленький, рыжий? – спросил он, возвращая лицу брезгливое выражение.

– Да, – сказал я, хотя он был не такой уж маленький и совсем не рыжий.

– Хорошо, – сказал Автандил Автандилович, немного подумав. – Чем докажешь, что не ты ему все рассказал, даже если не ты писал?

– А разве ему недостаточно было пролистать нашу подшивку? – спросил я.

– А что такого, – сказал Автандил Автандилович, – подумаешь, два-три материала.

Ничего себе два-три! Но я не стал затрагивать эту болезненную тему. В это мгновение мне в голову пришел дерзкий, но довольно точный аргумент, и я постарался его скорее выложить, пока меня не подточила рефлексия осторожности.

– Если бы я собирался вредить своей газете, – сказал я, – то я, знаете, о чем бы ему рассказал?

– А что? – тревожно оживился Автандил Автандилович.

– Я бы, например, рассказал ему, – продолжал я внятным голосом, – как проходила дискуссия с северокавказскими коллегами и как потом все мы участвовали в открытии ресторана «Водопой Козлотура», ныне переименованного…

– Знаю, – поспешно перебил меня Автандил Автандилович и внимательно заглянул мне в глаза с целью узнать, помню ли я, как проходила дискуссия, и, почувствовав, что помню, добавил: – За дискуссию целиком и полностью отвечал Платон Самсонович, а ресторан…

Тут он запнулся и опять посмотрел мне в глаза, стараясь определить, помню ли я ресторан, и, убедившись, что я и ресторан хорошо помню, добавил:

– А что ресторан?.. Скорпионы… Стихийное бедствие…

– Конечно, – сказал я примирительно, – но если бы он узнал обо всем этом, он бы, сами понимаете, как разукрасил.

– Тоже верно, – согласился Автандил Автандилович, и по его глазам пробежала тень воспоминаний о том незабвенном дне. – Ладно. Иди, – сказал Автандил Автандилович и, потянувшись рукой к кнопке вентилятора, вдруг остановил руку и застыл. Я вышел из кабинета и только в предбаннике у секретарши заметил, что так и протопал через рассыпанный цемент.

Картины того дня разрозненными клочьями, кружась, мелькали и падали перед моими глазами, пока я шел к себе в кабинет. Некоторые из них, словно сохранив свой кусок шума, взвизгнув, гасли до того, как я успевал понять, что они означают.

Безумие, как их сложить?!

Дискуссия на тему «Козлотур вчера, сегодня, завтра» была посвящена, как это следует из ее названия, сегодняшним достижениям и завтрашним путям козлотуризации сельского хозяйства. На дискуссию были приглашены в первую очередь северокавказские коллеги по турокозу, а также работники сельского хозяйства нашего края, уже связавшие свою судьбу с козлотуром, и те, кто был близок к тому, чтобы это сделать, если козлотуризм будет объявлен генеральным направлением в животноводстве Кавказа и Закавказья.

Следует сказать, что в нашей республике все еще оставались упорствующие противники козлотуризации, продолжавшие сомневаться в возможностях нового животного.

Генеральный план Платона Самсоновича, заведующего моего отдела, заключался в том, чтобы:

а) окончательно разгромить разрозненные ряды собственных маловеров; б) на основании успехов козлотуризации нашего края окончательно утвердить общесоюзное название нового животного – козлотур – и отбросить северокавказское название – турокоз, – как не оправданное научными показателями проявление узколобого, местного патриотизма; в) утвердить наш край как базу всесоюзной козлотуризации в будущем и на этом основании получить уже в настоящем ожидаемые субсидии министерства сельского хозяйства.

Кстати, ответственный представитель министерства сельского хозяйства прибыл за два дня до дискуссии и уже был ознакомлен с двумя-тремя самыми живописными уголками Абхазии. Кроме наших общеизвестных успехов по козлотуризации в таких вопросах, как организация научного центра, немалую роль играет красота, живописность местности, где располагается научный центр, а также мягкое, не переходящее в гастрономический садизм гостеприимство аборигенов. Все это, разумеется, есть и на Северном Кавказе, но, чтобы сравняться с нами, им бы пришлось искусственно создавать Черное море да еще поддерживать в нем приятную для столичных работников температуру. Поэтому мы еще до дискуссии имели самые высокие шансы на субсидию.