Что против тебя и меня.
22.06. 1986 г.
От добра добра не ищут,
Жизнь пройдет, промчит зазря, —
Если не блажен, а рыщешь,
В марте алчешь декабря:
Не бывает! Невозможно!
Вычленяй одно звено,
И держись, покуда можно,
А потом — кулем, на дно!
Все на свете возвратимо,
Невозвратен только миг,
То, что чаялось любимым, —
Будь то Моцарт или Григ.
1986 г.
А в Толедо — вечность,
Ласточек полет,
Сан-Фермин, беспечность,
И кинжалы — лед.
А в Толедо — древность,
Очень много камня,
Странно мало окон,
Сплошь — резные ставни.
А в Толедо — лето,
Лава узких улиц
Захлестнет туристов,
Что бредут ссутулясь.
А в Толедо — праздник,
Все перемешалось,
А в глазах Эль Греко
Вместе — смех и жалость.
1988 г.
Не говори: «Последний раз
Я прокачусь сейчас по склону».
Не утверждай: «В рассветный час
Звезда бесстыдна в небосклоне».
Не повторяй ничьих причуд,
Чужих словес и предреканий.
Весна — пора лесных запруд
И обреченных расставаний,
Не плотью измеряют радость,
Не жизнью отмечают смерть.
Ты вправе жить. Не вправе падать
В неискренности круговерть.
Упав — восстань! Опрись о лыжу,
Взгляни на склона крутизну.
Я весел. Вовсе не обижен.
И в черном вижу белизну.
1988 г.
Благодарю тебя за добрые стихи,
И ветер стих, и улеглось ненастье,
Конечно, это штрих, еще не счастье,
А мы до горя больно все легки;
Я чую — знак беды угас,
Как зимняя звезда на небосклоне,
И, честно говоря, хоть жизнь на склоне,
Теперь уж и минута, словно час,
Умру я ненадолго — отоспаться —
И завтра к вам вернусь со склона Мухалатки,
Целую вас, пока, мои ребятки.
1989 г.
Трагедия поколений: верил или служил?
Аукнется внукам и правнукам
Хрустом сосудов и жил,
Аукнется кровью бескровного,
Ломкостью хребта,
Аукнется ложью огромною,
Нелюди, мелкота.
Лучше уж смерть или каторга,
Лучше уж сразу конец,
Что ты у жизни выторговал?
Сухой негодяйский венец!
1990 г.
Судьбу за деньги не поймешь —
Десятки и тузы — забава,
Провал сулит — там будет слава,
Прогноз на будущее — ложь,
Ты лишь тогда поймешь судьбу,
Когда душа полна тревоги,
А сердце рвут тебе дороги,
И шепчешь лишь ему мольбу,
Простой закон — всегда люби,
Прилежна будь Добру и Вере,
И это все, в какой-то мере,
Окупит суетность пути.
1990 г.
ДВА ЛИЦА ПЬЕРА ОГЮСТА ДЕ БОМАРШЕ (комедия)
Действующие лица:
Пьер Огюст де БОМАРШЕ.
ЖОЗЕФИНА, его жена.
ФИГАРО, его слуга.
ДЖЕРРИ СМИТ.
СОВРЕМЕННЫЙ ПИСАТЕЛЬ.
ЕГО ЖЕНА.
ЕГО СЫН.
ЕГО ЭКОНОМКА.
ЕГО ШОФЕР.
РЕЖИССЕР ВАН ТИФОЗИННИ.
СОВРЕМЕННЫЙ РЕЖИССЕР.
ДИН, представитель президента Франклина.
ШАРЛЕРУА, связник Бомарше.
ТЮРЕМЩИК. АНРИ, директор театра.
ПРОДЮССЕР.
МЕНЕСТРЕЛИ.
КОНСТУЛЬТАНТ № 1.
КОНСТУЛЬТАНТ № 2.
АКТЕРЫ № 1, № 2.
Роли шофера писателя, его старого друга, консультанта № 1 и консультанта № 2, актеров № 1 и № 2, актрис № 1 и № 2, молодчиков № 1, № 2 и № 3, курьера Ассоциации драматургов, арестованных в Парижском аббатстве, должны играть менестрели Бомарше.
Во всех картинах могут присутствовать менестрели, исполняющие песни и мимические сценки, которые должны помочь зрителю понять веселый нрав Бомарше. В зависимости от режиссерского решения, менестрели могут расположиться вместе с маленьким джазом по краям сцены, а могут вызываться действующими лицами из-за кулис.
Пьеса предполагает возможность заменяемости: истинный «Бомарше» может быть в чем-то похожим на современного «Писателя», появляющегося во второй декорации; жена Бомарше может быть женой Писателя; современный продюсер — директором театра Анри и так далее.
Луч прожектора освещает тот балкон, где обычно устанавливают свет. В луче света — два человека, один из которых держит у глаз подзорную трубу, внимательно наблюдая происходящее на сцене, которая пока что погружена в темноту. Оба человека — истинные джентльмены, в париках и камзолах.
ПЕРВЫЙ (не отрываясь от подзорной трубы). И этого человека называют гордостью Франции?
ВТОРОЙ. Да, милорд.
ПЕРВЫЙ. Гордость — понятие в чем-то аналогично серьезности, достоинству, а здесь... Кто сообщил вам, что этого суетливого коротышку чтят в Париже, да еще называют создателем французской закордонной разведки?!
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу