Василий Белов - Все впереди

— Что вы хотите? — тихо и не очень любезно спросил торопившийся нарколог.

— Переведите меня в другую палату.

— Хорошо, мы учтем вашу просьбу.

— Вы понимаете, они все трое против меня. И не только против меня, они…

Иванов не успел дослушать профессора. В это время сестра сообщила, что внизу в вестибюле его спрашивает какой-то Медведев.

Иванов быстро спустился на первый этаж. Своим ключом открыл дверь в вестибюль. Медведев ждал у входа вместе с молодым человеком, находящимся в сомнамбулическом состоянии. Медведев сказал:

— Виктор, ты согласен поговорить с врачом? Это Александр Николаевич, мой давний знакомый. Помнишь, он приезжал к нам?

Виктор молча, равнодушно пожал плечами. У него был вид изнуренного человека, который силится что-то припомнить и никак не может.

На ключ закрывая за собой все двери, Иванов привел посетителей в свой кабинет.

На вопросы Виктор отвечал рассеянно и односложно, говорил только «да» и «нет». Иванов понял, что больной даже не вникал в эти вопросы, и заговорил о нем в третьем лице:

— А что, если оставить его у нас? Посмотрим, обследуем. А там видно будет.

Медведев был поражен тем, что о человеке говорится, как об отсутствующем. Виктор молчал, он и впрямь отсутствовал. Но почему он усмехнулся, когда Медведев подал наркологу его паспорт и направление милиции? Эту странную усмешку заметил, конечно, и нарколог, но, видимо, не придал ей ровно никакого значения.

— Ему иногда бывает смешно! — в сердцах сказал Медведев, кивая в сторону Виктора. — А мне не до смеха.

— Что, сушилку вы не достроили? — спросил Иванов и нажал на кнопку. Он вызвал сестру.

— Уже опробована. Витя… Ты согласен лечиться? Не сбежишь? Я буду тебя навещать…

Виктор опять долго не мог понять, чего от него хотят. Он покорно пошел в приемный покой.

— Подожди, у меня есть к тебе дело, — остановил Иванов Медведева, когда тот хотел уйти. — Я скоро…

Иванов вернулся через двадцать минут. Медведев сидел на диване и нервно листал лекцию Жданова:

— Саша, откуда это у тебя? Извини, взял без разрешения.

— Прислали ребята из Сибири.

— Ты можешь перечислить главные признаки развитого алкоголизма?

— Могу, но не буду. Это долго и скучно.

— Тогда ответь мне, пожалуйста, на такой вопрос. Алкоголь относится к разряду наркотиков?

— Смотря кем, — усмехаясь, сказал Иванов. — Всемирная организация здравоохранения считает, что это наркотик, а Институт имени Сербского не считает.

— Мне все ясно. Теперь понятно, почему все эти голоса помалкивают насчет нашего пьянства.

— Зато о правах так называемого человека долдонят день и ночь.

— Потрясающе! — Медведев стремительно просматривал какой-то справочник. — И все эти права сводятся у них практически к одному: к свободе передвижения. Иными словами, к открытым границам… Но куда и зачем уезжать, например, нашим дояркам и трактористам? Для них важны совсем другие права…

Однако нарколог, продолжая тему, гнул свое:

— Дмитрий Андреевич, скажи, что и сколько имеют право пить ваши доярки? Я уж не спрашиваю о трактористах..

— Я бы не сказал, что они трезвенницы! — засмеялся Медведев.

— Ты вот смеешься… А еще президент Кеннеди запрещал журналистам писать о нашем пьянстве. Зачем, дескать, мешать? Пусть пьют, скорей развалятся. Выродятся, не надо никакой водородной войны…

— Джон Кеннеди? Не может быть! Откуда у тебя такие сведения? Единственный президент, которого я хоть сколько-то уважал. Может, не он?

— Он, он, успокойся. То есть и он тоже. Вместе с Никсоном, с Джонсоном.

Иванов прошел по диагонали своего квадратного кабинета, паркет под ним слегка поскрипывал. Медведев раскрыл еще одну книгу и прочел вслух:

— «…Немотивированные приступы злобной тоски сочетались с двигательным беспокойством, с аффектами гнева и ярости, состояние больных могло напоминать меланхолический раптус, проявляющийся в раздражительной тоске…» Что такое «раптус»? Ты сам-то читаешь эти опусы? — Медведев продолжал цитировать: — «Больные правильно оценивали окружающее, но эта оценка была крайне односторонней, воспринимались лишь события и факты, имеющие лишь непосредственное отношение к больным… Из окружающей действительности выбиралось только то, что импонировало эмоциональной настроенности, имело ближайшее отношение к самым интимным чувствам и переживаниям…» — Медведев рассмеялся: — Ничего себе! А что должно им импонировать? Забастовка английских шахтеров?