Георгий Соловьев - Отец

— Да ведь он думал, что это лужа… Видишь, как блестит. Ой, что мне теперь от мамки будет?!

— Чего будет. Гусятину есть будешь. Беги домой за тряпкой, чтобы птичку завернуть, а то сама к нему прилипнешь, — сказал Анатолий и, соскребая щепкой липкую черноту с пальцев, пошел дальше.

Обходя мастерскую кругом, Анатолий приметил валявшийся металлолом. «Интересно, что тут школьники делают? Добра сколько насобирать можно», — рассердился он. Немногие сеялки и тракторные плуги, будто второпях были поставлены около здания кое-как. Во фронтоне здания мастерской черными квадратами зияли открытые широкие, как ворота, двери. У крайней, в которую вошел Анатолий, сверкал новенький голубой мотоцикл. Внутри мастерской тоже все выглядело хаотично: по углам валялись тяжелые детали машин, посреди одной из секций стоял распотрошенный трактор, и все его внутренности были беспорядочно разбросаны вокруг него. Душно пахло соляркой, машинным маслом и железом. Людей и тут не было видно. Анатолий прошел всю мастерскую из конца в конец и лишь в дальней секции застал двух рабочих. В грязных бурых майках-безрукавках они стояли у электросварочного аппарата и рассматривали шестерню.

— Скажите, пожалуйста, — обратился к ним Анатолий, — где мне найти товарища Поройкова или Сергея Фомича?

— Товарища Поройкова найти невозможно. На ремонтной летучке в степь он залился, понимаете ли. А Сергей Фомич — это я буду. Чем могу служить? — ответил Анатолию высокий рабочий с добрым лицом.

— Да видите ли, Сергей Фомич… Я привез его беременную жену.

— Артемий Александрович действительно говорил, что супруга его совсем на сносях, — озабоченно проговорил Сергей Фомич. — Неужели приехала?

— Приехала к вам рожать.

— Вообще-то правильно, — с каким-то торжеством воскликнул Сергей Фомич. — Однако сюрприз начальнику весьма серьезный. — Сергей Фомич достал из кармана своих зеркально-блестящих брюк комок белой обтирки и, вытирая руки, быстро заговорил: — Ты, значит, Васек, подгоняй полуторку. А я моментом на квартиру слетаю, и уж тогда отвезем эту шестерню, — приказал он другому рабочему, с виду совсем юному пареньку. — А мы с тобой, Тольян… Ведь ты же Тольян? — спросил он Анатолия. — Точнее: Анатолий Александрович?

— Он самый.

— А мы с тобой, Толя, поехали! — Сергей Фомич вывел Анатолия на двор к небесно-голубому мотоциклу. — Садись, — сказал он, запуская мотор.

Анатолий сел на заднее седло. И они вмиг домчались до Вики.

— Ах, Сергей Фомич! — вскрикнула Вика.

— Ах, Виктория Сергеевна, — в тон ей, но добродушно-шутливо ответил Сергей Фомич. — Еще бы немного — и меня бы Толя не застал. Ну что ж, милости прошу, — он снял замок.

— А Поля твоя где? — спросила Вика, входя в дом за Сергеем Фомичом.

— Далеко! На току самой дальней, седьмой бригады.

— Я-то думала, что в свой новый дом приеду. — Вика села на жесткую койку Артема. — Супруг мой хвастался: ссуду на строительство взял.

— Ссуду он взял, а стройка… Знаете ли, Виктория Сергеевна, ни один проект нас не удовлетворяет, — опять шутливо сказал Сергей Фомич и открыл дверь в свою комнату. — Уж если строить, так действительно чтобы жилище было.

— Капитальное строительство? Годика на три? — спросила Вика.

Анатолий втащил багаж. Лицо Вики показалось обиженным, каким оно бывало перед тем, как ей разнюниться. Да и самого Тольяна охватывало уныние от вида до нелепости узких кухни и комнат этой квартирки.

— Конечно, не три года. А все ж зря вы, Виктория Сергеевна, в таком положении к нам приехали, — уже осторожно заметил Сергей Фомич.

— А куда же мне еще деваться в таком положении? — не разнюниваясь, а злясь, сказала Вика. — В таком положении около каждой жены ее муж должен быть. Как же иначе?

— Это правильно, Виктория Сергеевна. Уж извините: не тот разговор я повел. Значит, так: Поля моя тут не живет — на бригадном стану кухарничает. Я тоже не очень нуждаюсь в постоянном месте ночлега. Занимайте всю нашу общую с Артемием Александровичем квартиру. И не сомневайтесь: не хуже, чем в городе, все будет. Да какая же вы пыльная. — Сергей Фомич ринулся в кухоньку. — Смотрите-ка, — вскричал он. — Было ведро воды — и все высохло. А? За неделю до дна высохло. Я сейчас, — зашумев ведрами, он выбежал из дома.

— Голодный ты, Толюшка? — спросила Вика.

— А сама как думаешь? При такой работенке-то.

Вика не ответила и замолкла.

«Ну как тут она будет одна? Придется при ней до поры остаться», — подумал Анатолий тоскливо.