Петр Северов - Сочинения в двух томах. Том второй

Мы лазили по снегу, звали, Савелий несколько раз выстрелил из ружья.

Никто не отзывался. Высокие, рябые от снега кедры неподвижно стояли вокруг. Возможно, эти самые минуты решали жизнь человека. Мы были рядом и не могли помочь.

Огромный мерзлый сугроб у оврага мы перерыли вдоль и поперек и ничего не нашли. Мы уже совершенно выбились из сил, и только случайно, обернувшись, я заметил, как что-то двинулось за выступом скалы.

— Вот он, Савелий, — сказал я тихо, удивленный поведением этого неизвестного человека, и заметил, как тот быстро спрятал что-то в карман. Он сидел на ступенчатом скосе камня, съежившись, глядя на нас неподвижными глазами.

— Что же ты молчишь? — крикнул Головач. — Тебя ведь ищем!

— М… меня? — переспросил он, заикаясь, словно в испуге. — Я ведь н…не знаю вас. Я з…замерзаю… Я так хочу спать. Я думаю, вы т…только снитесь.

Савелий нелепо захохотал. Смех его, кажется, еще больше испугал незнакомца.

— Нет, погоди… спать-то тебе как раз и нельзя. — Он подошел ближе. — Ну-ка давай руку…

— Нет! Нет! — испуганно закричал незнакомец. — Не трогайте, у меня сломана нога!

Почти насильно мы сняли его с камня, завернули в полушубок и понесли вниз, на корабль. Он бредил всю дорогу, стонал, ругался, выкрикивал какие-то имена.

На палубе мы раздели его и долго терли снегом вспухшие обмороженные ноги. Он все ругался, стараясь вырваться, ударить Савелия в лицо, но потом смирился, попросил водки, выпил полный стакан и тотчас уснул.

Савелий старательно укутал его тулупом, притащил угля, докрасна накалил печку.

Несколько раз я заходил в каюту, прислушивался к дыханию «гостя». Спал он беспокойно, так, словно все время боролся со сном, хотел проснуться — и не мог. Только теперь я хорошо рассмотрел его лицо. Было ему лет тридцать шесть, не больше, но крутая, короткая морщина у переносицы и длинный рубленый шрам на щеке, и седые виски, и губы, крепко сжатые даже во сне, — все говорило о сильном характере этого человека.

— Нам надо узнать, кто он такой, — сказал я Савелию. — Документы, наверное, в пиджаке.

Савелий посмотрел на меня изумленно.

— Ты что это… шутишь? Что мы — воришки, чтобы по карманам лазить?

— Все-таки…

— Проснется — спросим. И говори тише… человек спит.

— Ты, кажется, сам у него в кармане браунинг нашел?

— Вы разве удивлены? — вдруг спокойно спросил гость. Он уже не спал. Он приподнялся на локте и закрыл ладонью глаза, — В тайгу без оружия нельзя ходить.

Головач придвинул к постели стул, взял руку больного.

— Ну, как здоровьишко? Брыкался-то как… помнишь?

— Спасибо! — воскликнул больной, захлебываясь. — Нет, этого мало. Что значит это слово… «спасибо». Это — жизнь! Вы понимаете, какие чувства…

Он откинулся на подушку, зарылся в нее лицом.

— Ну, вот еще, — смущенно пробормотал Савелий. — Чудак-человек… Ты хоть скажи, как зовут-то тебя?

Больной изо всех сил сдерживал рыдания. Минут десять он не мог ответить. Он трясся и все глубже зарывался в подушку. Савелий поправил на нем тулуп, лучше укутал ноги.

— Ладно, спи…

Но больной приподнялся, сел. Глаза его были закрыты. Он сказал спокойно:

— Андреев… Илья Кузьмич… С фактории «Черная падь». На промысел шел.

— Значит, кооператор?

— Ветеринар. Оленей лечу…

— Хорошее дело. Только вот теперь и ты в ловушке, — сказал Головач.

Глаза больного открылись. Они были пристальные и сухие.

— То есть?

— Ну, вместе с нами… Нам-то придется до весны, а тебе — пока нога заживет. Месяц, не меньше… Мы эту бухту «Ловушкой» назвали.

Он улыбнулся;

— Да, ловушка… Худа без добра не бывает… Если бы не вы, аминь Илье Кузьмичу.

— Ничего, поправляйся. Скоро вместе на охоту пойдем.

Больной сразу успокоился. До сих пор он словно не доверял нам, словно ждал чего-то, и вот уверился, и даже предложил Савелию обучаться ветеринарному делу, целую лекцию прочитал.

— Разве что от скуки, — согласился Савелий. — Качай! Буду ветеринаром.

Через четыре дня он уже смог ходить при помощи костылей. Почему-то он очень заинтересовался кораблем, особенно машинным отделением. Он расспрашивал о каждом пустяке и однажды неожиданно спросил:

— А случается так, что капитан сам топит судно?

— Котлы? — улыбаясь переспросил Савелий.

— Нет… Ну, чтобы оно потонуло?

— Что ж, бывает. Вот, скажем, испортилось рулевое управление. Ветер несет судно на скалы… Так было с «Чайкой». Капитан приказал открыть кингстон. После шторма водолазы подняли ее.