Петр Северов - Сочинения в двух томах. Том второй

Японцы почему-то встревожились еще сильнее. Старший из них осторожно оглянулся по сторонам и тихонько заплакал; вслед за ним громко заголосили и все остальные.

— Они не хотят отвечать? — спросил Рикорд.

— Да, они были в этом заливе, — сказал переводчик. — Вот старший плачет и повторяет: «Были… были…»

— Спроси: где пленные русские моряки?

Теперь поднялся такой крик, что капитан в сердцах только махнул рукой и отошел в сторону.

Сколько не бился переводчик, сколько не помогали ему офицеры и матросы — японцы повторяли одно и то же:

— Мы ничего не знаем… Мы хотим домой.

На том и закончился допрос крикливой компании, которой старший управлял получше, чем церковный регент: только вздох его — и уже все в слезы; только взгляд — и все в крик.

Рикорд приказал отправить крикунов в трюм, накормить, выдать постели. Уже темнело, и океан все выше вздымал беспокойную волну, а дозорные «Дианы» и «Зотика» по-прежнему пристально несли свою вахту. Ранним утром на подходе к заливу Измены с севера они заметили большой японский корабль. Если бы не темень ночи и не туман, они усмотрели бы его значительно раньше; судно шло на юг в сторону Хакодате или Мацмая и проскользнуло где-то близко от русских кораблей.

На этот раз Рикорд был доволен: он захватил в плен шестьдесят японцев, именно столько, сколько и намеревался захватить. Команда купеческого судна пыталась сопротивляться: у нее было и оружие, и боеприпасы. Но когда матросы «Дианы» ворвались со шлюпок на палубу «купца» и дело дошло до рукопашной, — схватка продолжалась недолго. Позже матросы называли этот бой «вежливым»: не отвечая огнем на стрельбу противника, они ворвались на палубу и действовали прикладами и кулаками.

Особенно доволен был Рикорд: среди шестидесяти японцев оказался богатый купчина, хозяин корабля, некий Такатай Кахи. Купец, как видно, собирался с визитом к начальнику японского гарнизона в заливе Измены и потому разоделся в самые дорогие шелка. Теперь, находясь в плену, он по-прежнему верил в могущество своего богатства. Он спросил капитана и, подойдя к Рикорду, произнес торжественно:

— Я — Такатай Кахи. В Японии отлично известна моя фамилия. Кроме этого моего корабля, на который вы напали, у меня имеется еще десять таких же больших кораблей. Кроме того, у меня имеются собственные рыбные промыслы. Наконец, у меня имеются собственные дома и замок. На меня работают сотни людей, потому что я, Такатай Кахи, очень богат.

— Хорошо! — воскликнул капитан, с интересом рассматривая дородного купчину. — Мне и был нужен именно такой господин…

Очевидно, из уважения к собственной особе купец стал говорить о себе в третьем лице:

— Такатай Кахи желал бы знать, какой ценой он может откупиться?

Рикорд смотрел на японца с улыбкой.

— Поскольку жизнь и благополучие уважаемого Такатай Кахи бесценны, с моей стороны было бы неприлично называть какую-либо цену.

Купец поклонился; он принял эти слова всерьез; окружавшие его японцы удивленно зашептались и несколько отступили от своего предводителя, точно стремясь подчеркнуть уважение к нему. А Такатай Кахи очень понравился комплимент капитана и, наверное, особенно в той части, которая объясняла, что выкуп не потребуется.

— В таком случае, — произнес он громко и даже привставая от гордости на цыпочки, — Такатай Кахи надеется узнать, чем объяснить это печальное недоразумение? Доблестный русский офицер принял меня, наверное, за кого-то другого? Смею заверить доблестного русского офицера, что я, Такатай Кахи, чья фамилия известна по всей Японии, не злопамятен. Я соглашусь простить эту ошибку.

— Вишь ты, как пыжится! — весело воскликнул кто-то из матросов. — Умора!..

Капитан строго повел в сторону весельчака глазами и продолжал прежним почтительным тоном:

— Недоразумение вызвано, уважаемый Кахи, поведением японских военных на Кунасири. Мало того, что они ворвались на русскую землю и построили на этом острове крепость, — они обманным путем завлекли и захватили в плен капитана этого корабля и с ним шестерых русских моряков. Несколько дней назад начальник гарнизона сообщил мне через посыльного, что эти семеро русских моряков убиты. Однако подтвердить сообщение в письменной форме он отказался.

Японец вздрогнул и побледнел; круглое лицо его перекосилось:

— Убиты?.. Но этого не может быть! Совсем недавно, да, десять дней назад, Такатай Кахи видел пленных русских моряков в городе Мацмае. Я даже помню фамилию капитана… Он очень любезен и оказывал мне почтение по японским обычаям. Вот, я вспомнил фамилию: капитан Мур!..