Петр Северов - Сочинения в двух томах. Том второй

Головнин приказал возвращаться. С крепостного вала японцы махали ему веерами. Что это означало? Насмешливое пожелание доброго, пути? Нет, из глубокого ерика, врезанного в берег, стремительно вышла большая лодка и двинулась к шлюпке Головнина… Переводчик Алексей заметил опасливо:

— Очень много солдат есть их лодка! Наших люди совсем мало…

Кто-то из матросов ответил ему беспечно:

— Разве это много? Только втрое больше, чем нас, да к тому же мы при оружии.

На японской лодке тоже оказался переводчик-курилец. Он сидел у ног чиновника, одетого в цветастый халат. Еще издали курилец прокричал несколько слов, и Алексей, заметно удивленный, сказал, что японцы извиняются за обстрел капитанской шлюпки; они опасались нападения.

Малые суда сблизились, и чиновник встал, весь подавшись вперед, медленно, церемонно поднеся левую руку ко лбу.

Головнин кивнул Алексею:

— Скажи им, Алексей Максимович, что они напрасно нас опасались. На каждый их выстрел мы могли бы ответить десятком выстрелов, однако мы не питаем к ним вражды.

Японец снова поклонился: о да, теперь они понимают свою ошибку и готовы оказать русским морякам всяческую помощь. Какие же продукты нужны русскому капитану? Рис? С удовольствием! Рыба и зелень? Конечно же, с удовольствием! И стоит ли торговаться о цене? Пусть русский капитан сойдет на берег и обо всем договорится с начальником крепости.

Алексей перевел эти слова, а матрос Григорий Васильев покачал головой и молвил в раздумье:

— Может, ловушка? Больно занозисты и хитры.

— Да, может быть, — сказал Головнин. — Но передай ему, Алексей, что на берег я приеду завтра. «Диана» приблизится к их крепости, и я сойду на берег.

Переводчики-курильцы много говорили о чем-то своем; они оказались старыми друзьями, а этот новый служебный долг еще не привыкли исполнять. Впрочем, Алексей оказался не так уж прост. Он успел расспросить старого приятеля о положении в крепости и селении. На обратном пути к шлюпу он рассказал Головнину, что японцы действительно стреляли из пушек от страха; ночью они отправили в глубь острова, в горы, свои наиболее дорогие товары, а утром, возвратясь в дома, с изумлением увидели ценные вещи, оставленные русскими за взятую рыбу.

— Япони приехал в чужой дом, — сказал Алексей. — Очень боятся они русский хозяин!

Второе свидание с японцами состоялось неожиданно. Ранним утром в устье речонки матросы «Дианы» наполняли водой две-три оставшиеся бочки, когда от крепости вышла лодка, на этот раз с небольшим количеством людей. Они бросили на воду уже знакомую кадку, а сами поспешили к берегу. Немало удивились и капитан, и матросы, найдя в этой кадке все вещи, оставленные японцам за рыбу.

— Наверное, мало? — спросил Головнин у Алексея.

Тот замахал руками:

— Нет, много!.. Очень… очень!

Все же капитан положил в кадку несколько шелковых ост-индских платков, прибавив к ним еще горсть пиастров. Японцы внимательно следили с берега за каждым его движением. Поняв, что шлюпка поворачивает к «Диане», они замахали белыми веерами, а некоторые выбежали на галечный откос, знаками приглашая моряков причалить.

— Спрятать оружие под парусину, — приказал Головнин. — Только так спрятать, чтобы в течение секунды оно могло быть в руках… На берег со мной сойдут переводчик и ты, Васильев. Остальным оставаться на шлюпке. Японцев к шлюпке не подпускать. Слушать каждое мое слово…

— Как же вы рискуете, капитан? — почти испуганно спросил матрос первой статьи Макаров. — Жизнью рискуете… Их-то вон сколько! И все в железе с ног до головы, а у вас только сабля…

— У меня шесть пистолетов разложено по карманам, — усмехнулся капитан. — Да и вас на шлюпке трое остается, — это ли не сила?

Шлюпка с разбегу врезалась в галечник, и капитан первым сошел на отлогий откос. Навстречу ему вышла группа японцев, все в блестящих латах, с кинжалами у поясов, каждый — с двумя саблями.

— Что это означает, — спросил капитан, ответив на приветствие офицера, — вы возвращаете нам плату за продукты?

Смуглый, сухощавый офицер с выпяченными, длинными зубами присел и раскинул руки.

— Мы не окончили переговоры и потому ничего не можем принять.

— Это закон вашей страны?

— Да, это закон. Однако сейчас выйдет из крепости наш начальник, вы можете, капитан, поговорить с ним.

Шествие начальника было обставлено особой торжественностью. Двое солдат церемонным шагом сопровождали важную персону. Один из них нес копье, другой большую золоченую шапку, похожую на старинный шлем. Маленький толстый начальник двигался особой манерой, — прыская от смеха, матросы назвали его «иноходцем», — шел он подбоченясь, что-то пристально рассматривая на земле, стараясь пошире расставить ноги, будто все его оробевшие подчиненные должны были проскочить меж этих кривых, расставленных ног.