Константин Волков - С тобой моя тревога

Ольга накрыла стол праздничной скатертью. Нарезала и разложила по тарелкам колбасу, сыр, разбросала каждой по плитке шоколада. Огурцы и баклажаны положила в глубокую тарелку, перетерла стаканы и чашки. Села к столу — порозовевшая от волнения и спешки, огляделась, ища, куда бы спрятаться. Хоть под кровать лезь — больше некуда. С трепетом вслушивалась она в шаги по коридору, выглядывала в окно, пока на улице не стемнело. Ждала, не зажигая света, положив локти на стол, а потом опустила голову на руки…

— Ура-а-а-а! Олька приехала! Пропавшая наша объявилась! — Девчата закричали все разом, как только вошли в комнату и включили свет. Они бросились к Ольге целоваться.

— Ох, и люблю я вас, девчата! — говорила растроганная Ольга, переводя взгляд с одного лица на другое. — Ох, и скучала я по вас!

— Мы тебя еще больше любим! — заявила Валя.

— Не больше, чем один интересный мужчина, — загадочно промолвила Рита. — Верно говорю, девочки?

— А ты видела Грисса? — спросила Зина.

— Нет…

— Он же тебя ждет!

— Вчера все магазины обошел, — сообщила Валя. — Девчата не дадут соврать…

Ольга смутилась. Щеки у нее горели.

— Ну, давайте за встречу, а?

— Давайте! — поддержали девчата.

Ольга выпила сладкого вина и с удовольствием закусила соленым огурцом.

— Олька, глупая, вино конфетами закусывают, — Рита развернула шоколад.

— Соленого захотелось, девочки.

— Ешь, ешь, Ольга, что хочешь. Не обращай на Ритку внимания, — посоветовала Валя.

— А я что говорю, — миролюбиво согласилась Рита. — Павлов учит, что большую пользу приносит пища, съеденная с удовольствием. Я, к примеру, тоже хочу баклажанов…

— Я пойду, девочки, — Ольга поднялась из-за стола. — Вы уж не сердитесь…

— Иди, иди, Оленька! Он уж и так заждался!

— Да, ты главного-то еще не знаешь. Дурнов на Одинцова напал! Убить хотел. Ладно, твой подоспел, отнял, а то был бы Одинцов на том свете!

Ноги у Ольги подкосились. Она села на кровать:

— Как убить? За что?

— Чего-то не поделили, — сказала Зина. — Следствие идет. А Дурнов умер в больнице. От сотрясения мозга вроде. Он убежать пытался…

— Дурнов права качал с Одинцова. За то, что тот воровать больше не захотел.

— Он и тебя, выходит, мог зарезать.

— И меня, само собой.

— Ужас сплошной! — воскликнула Рита.

— Ну, ты идешь, Ольга?.. Я тебя провожу, хочешь? — предложила Валя.

— Не нужно.

— Ну, иди. Ждет он тебя.

— Спасибо, девочки.

Они въехали на просторный двор. Лариса с любопытством огляделась. Справа у забора увидела штабеля тяжелых, окрашенных в коричневый цвет дверей с маленькими оконцами-«волчками», защищенными металлическими задвижками, груды погнутых решеток. У одного из подъездов стояла светло-желтая легковая машина «медицинской скорой помощи на дому».

— Не дадут больному отдохнуть, с утра идуть и идуть, идуть и идуть… то следователь сидел два часа, то заводские табунами! Ты, почитай, третий раз наведываешься. — Санитарка хирургического отделения — старая женщина с добрыми морщинками у синих глаз — ворчала на Василия только для порядка. — Дежурный врач узнает — всем попадет, и вашему ерою тоже…

— Я, мамаша, около больного вроде ординарца или адъютанта, — пошутил Грисс. — Кто со мной — тех без очереди пропускать нужно…

— По мне, хоть енерал… Жена, что ли? — она кивнула на Ларису, стоявшую позади Василия. — Хотя нет… Кабы жена, так смелее держалась бы… Идите уж!

Санитарка вынула из шкафа два халата. Они надели их, и Василий повел Ларису в самый конец коридора. От дверей и стен обновленно пахло масляной краской.

— Вот и пришли, — Грисс остановился. — Минутку!.. — Он приоткрыл дверь, заглянул в палату. Встретился с вопрошающим взглядом Ивана. Подмигнул: все, мол, в порядке — и посторонился, чтобы пропустить спутницу. — Заходите, Лариса.

Лариса оглядела небольшую комнату. В ней было всего две кровати. На одной у стены справа лежал Иван, на второй сидел и курил, пуская дым в форточку, второй обитатель палаты — до глаз заросший седеющей бородой человек.

Иван не спускал с молодой женщины глаз. Бледные щеки его покрылись румянцем. Когда Лариса, поздоровавшись, присела на единственный стул, повернул голову в ее сторону, хотел лечь на бок, поморщился от боли и принял прежнюю позу.

— Видишь, какое дело вышло, — сказал, будто оправдываясь. — Пришла, значит… Спасибо.

— Больно? — спросила Лариса, увидев под расстегнутым воротом больничной рубашки бинты.