Курбандурды Курбансахатов - Сияние Каракума (сборник)

Громко фыркая и вскрикивая от обжигающего холода, Довлет стал умываться. И всякий раз, когда черпал воду из колоды, он видел, как озорно пляшет по волнам звезда.

Среди прибывших на кош стригалей Довлет был, пожалуй, старший, во всяком случае физически он был сильнее и крепче остальных. Именно поэтому ему поручили вязать овцам ноги. А эта работа требует от человека не только силы, но и особенной сноровки, ловкости, — овцу нужно поймать, не причинив ей боли, положить на бок и двумя-тремя быстрыми движениями связать задние ноги с передними.

К полудню, когда солнце жгло уже по всем правилам, Довлет порядком устал. Он старался не подать виду, но чувствовал, что вот-вот споткнётся или, ухватив очереднего барана, не сможет удержать его и плюхнется на землю. А стригали, не замечая его усталости, кричали и кричали.

— Довлет, поторапливайся!

— Тащи поскорее!

— Это тебе не каурму есть или чай пить!

Случилось то, чего так опасался Довлет, — ухватившись за ногу крупного, рослого барана, он потерял равновесие и растянулся во весь свой рост на земле. Стригали громко засмеялись. Довлет, до боли в висках сжав челюсти, решил во что бы то ни стало удержать барана. Но баран попался сильный. Он шарахнулся в сторону и поволок за собой парня.

— Держи покрепче!

— Каурма убегает!

— Чем пахнет курдюк, Довлет?! — кричали ему со всех сторон и чувства беспомощности, горькой обиды и злости переполняли его. Злости на этого сильного барана, на самого себя, что оказался таким слабым и немощным.

И Довлет изо всех сил старался удержать барана, мёртвой хваткой зацепившись за тонкую жилистую ногу.

— Отпусти сейчас же! — крикнул кто-то из пожилых.

Пальцы разжались сами собой. Баран легко, вприпрыжку, убежал, а Довлет остался лежать.

— Вставай, — продолжал тот же голос. — И никогда больше так не делай. Упал — отпусти барана. Мог ведь напороться на кость, на стекло.

Довлет поднялся, отряхнулся и взглянул на говорившего человека. Нурберды-ага, поглаживая свою жиденькую бородёнку, пообещал:

— Я договорюсь с заведующим фермой Оразом, чтобы ты стриг овец. Пусть вяжет кто-нибудь другой. А ты стриги. Не знаю, как сейчас, а на следующий, год из тебя может получиться неплохой стригаль.

Довлет хотел что-то возразить, сказать, что упал он совершенно случайно, что… Но тут раздался голос Курбана-чайчи:

— Эх-хе-хей! Чай готов! Свежий зелёный чай! Ароматный, вкусный!..

Довлет усталой походкой медленно направился к трём кирпичным домикам, что одиноко стояли на холме. У кипящих титанов, из труб которых вился дымок, собирался народ. Курбан вытащил из-под крайнего титана горящее полено и швырнул его в огромный восьмиушковый казан. В казане зашипело, забулькало, клубы пара и дыма повалили из него.

Довлет засмотрелся на них. «Вот так, наверное, горели во время войны танки, — подумал он. — Только в дыму в сто, может в тысячу раз больше.

И вдруг Довлетов слух уловил едва различимый, знакомый звон. Мелодичный, нежный, казалось, он доносился откуда-то из глубины веков, сквозь толщу лет и эпох. Он узнал этот звон. Он узнал бы его через многие годы, различил бы среди сотен других звуков.

В следующее мгновение он увидел девушку, верблюдицу с клочьями свалявшейся бурой шерсти на боках, нежного неуклюжего несмышлёныша-верблюжонка, и на душе у него потеплело. Довлет физически ощутил прилив сил, усталость будто рукой сняло. Довлет взглянул на верблюжонка и улыбнулся — он похож на фотоаппарат на длинном штативе.

Девушка, прошмыгнувшая с присущей кочевникам проворностью мимо, через несколько шагов обернулась. У Довлета ёкнуло сердце: «Она взглянула на меня!.. А может быть, на верблюжонка? Нет, на меня».

«Ну, хорошо, — размышлял он — допустим даже — на тебя. И что из этого? Мало ли кто на кого может посмотреть».

Девушка между тем подошла к колодцу, заставила верблюдицу встать на колени и принялась готовить бо-чонки. Работа эта для неё была явно тяжеловатой, и она ещё раз взглянула в сторону Довлета. Взгляд её красноречиво говорил: «Чего стоишь как вкопанный? Помочь не можешь?» И он решительно зашагал к колодцу.

— Салам алейкум.

— Валейкум эс-салам.

— Вы за водой, да?

О чём говорить дальше, Довлет не знал и поэтому замолчал. Молчала и девушка. С минуту они стояли и смущённо переминались с ноги на ногу, потом девушка занялась своим делом: она достала из колодца ведро воды и вылила в бочонок. Затем достала ещё одно и ещё. А Довлет продолжал стоять. Он понимал, что выглядит он со стороны очень глупо, но поделать с собою ничего не мог. Ему казалось, что уходить сейчас ещё глупее.