Нурмурад Сарыханов: Женитьба Элли Оде [сборник рассказов]

— Во-о, гад, — Тимофеевич дотянулся до бутылки, плеснул в кружку и выпил. — Он досветится когда-нибудь. Ему присветят.

Луч между тем воткнулся в их нехитрый лагерь и замер.

— Засёк, блин, — Леха привстал.

— Садись, не паникуй, — пророкотал хмельным басом Тимофеевич, — до него километра три, не меньше. Сиди, не мельтеши. А будешь бегать, да ещё свет вруби…

— Едет, — Леха стал вслушиваться в звонкую от пения цикад тишину ночи. — И прямо сюда.

Луч и в самом деле стал подрагивать, как подрагивает свет фар, когда едут без дороги.

— На, выпей лучше, — предложил Тимофеевич.

— Ай, — отмахнулся Леха, — будет сейчас «выпей».

— Пей, шмакодявка чёртова. Суслик несчастный, Забродина какого-то забоялся, воздух портишь.

— Тебе-то что, — огрызнулся Леха, — а за машину я отвечаю. Он же завтра директору доложит…

— А может, это и не егерь совсем, а такие же, как мы, охотники. Уставшие, голодные… Пей, а то подъедут. Хорошо, если со своими запасами, а как нет?

Леха выпил. Поперхнулся, долго кашлял.

Вновь прислушались. Уже отчётливо слышен был гул мотора.

— Кажись, и в самом деле ИЖ, — согласился Тимофеевич.

— Я сразу сказал. Надо было нам без света в сторонку отъехать…

— Не воняй.

— Тебе-то что, — чувствовалось, что Леха старается, но никак не может справиться с дрожью в голосе. — Случай чего, ты удочки смотаешь, а расхлёбывать мне.

— Заткнись…

— Как не хотел, блин, ехать в этот раз. Как душа чуяла. Так нет же, пристал: «Поедем да поедем». Но вот и доездились.

— Ты замолчишь, сука?..

И неизвестно, чем бы окончилась эта «беседа», но тут вдруг тот, на мотоцикле, почему-то свернул чуть-чуть левее, потом ещё, и через несколько минут ИЖ протарахтел мимо, примерно в километре от того места, где расположились на ночлег Леха и Тимофеевич.

— Петро, — сказал Леха, облегчённо вздохнув. — Точно, он.

— Ну, успокоился? С твоими нервами, Леха, нужно постоянно иметь при себе запасные штаны, — засмеялся Тимофеевич.

Леха промолчал.

— Давай ложиться. Зорьку бы не проспать.

Серое небо низко висит над серым ковыльным простором. Земля, горячая и пыльная, задумчиво млеет под знойным солнцем. Пусто и дико вокруг. Лишь одинокий степной курган, что нет-нет да и вынырнет из-за горизонта, как-то меняет однообразие картины.

— И откуда они берутся? — нарушает молчание Леха.

— Кто? — Тимофеевич косит глазом влево.

— Да вот эти курганы.

— Что, не знаешь?

— Эти сказки, что, моя, эт могилки скифские, знаю. Только не верю я им. Они что, были того, — Леха вертит указательным пальцем у виска, — эти скифы? Такие кучи насыпали. Или, может, они великаны какие были?

— Какие великаны? В курганах этих схоронены князья там всякие, полководцы.

— Начальство? Да? — хохочет Леха.

— Ну, можно и так сказать.

— Я бы Петра в таком кургане схоронил с удовольствием.

Теперь смеётся и Тимофеевич.

— А вообще, Тимофеич, наши вот эти археологи брехать, я вижу, мастера.

— А кто знает, может и не брешут…

— Ну, подумай сам, откуда они знают, что курганы насыпали именно скифы?

— Скифы что. Тыща, ну полторы тыщи лет как жили. А вот на севере мамонтов находят в мерзлоте. Так тем по миллиону лет. Во, е-моё, фокусы. Миллион лет назад, говорят, и человека-то на земле на было.

— А где же он был?

— Кто?

— Ну, человек, если на земле его не было?

— У них пойди спроси, я откуда знаю. Смотри!.. — Тимофеевич цепко ухватил культяпой левой руки Леху за плечо. — Стой!..

Леха резко нажал на тормоз. Ничего, кроме ковыля, голубоватых лужаек полыни там и сям, да одинокого кургана вдалеке, он не видел и поэтому вопросительно покосился на спутника: «Куда, мол, смотреть-то?»

— Видишь? — Тимофеевич указывал в сторону кургана. — Сайгак…

— Где?

— На кургане, — подсказал Тимофеевич и сунул Лехе бинокль. — На, посмотри.

С минуту Леха возился с окулярами — настраивал под своё зрение, потом повёл головой влево, вправо — искал курган, а когда нашёл, впился взглядом в него.

— Смотри, смотри, что, блин, выкобеливает, — заговорил он, наконец, и блаженно счастливая улыбка озарила его лицо. — Не иначе часовой, Тимофеич, держи хвост пистолетом! Где-то рядом всё стадо. Вишь как стрибает, стервец. Это, когда сайгаки спят, часовой, чтобы подальше видеть, прыгает. А этот ещё и на курган забрался. Во, смотри! Пошёл вниз. Точно, там стадо. Если теперь этого без шума снять, — тех, сонных, можно руками брать. Спят они, как убитые. У них свои сигналы. Пока часовой не сообщит, что тревога, — будут храпака давать. Надо ближе подъехать.