Василий Шаталов - Золотая подкова (сборник)

— Красивый, умный парень.

Аглая Петровна опустила глаза, что-то соображая, в спицы её снова замелькали.

— Красивый, говоришь, умный?.. Всё это хорошо, мой дружок, — медленно, но с явным неодобрением произнесла она. — А вот будешь ли ты счастлива с ним, с этим красивым да умным? Ведь с лица, как говорится, воду не пить. Это каждому известно. А теперь давай-ка заглянем в твоё будущее, — говорила Аглая Петровна тоном, не терпящим возражения: — Вот вы закончили институт. Поженились. Зарплата у вас не ахти какая. А вам хочется хорошо, по моде, одеться, вкусно покушать, поехать на курорт и «Жигуленка» иметь — уйма денег потребуется! А у вас их нет и негде взять. На богатое наследство тебе рассчитывать не приходится. Что тогда? И начнутся тогда споры да ссоры — житья не будет. Хотя и говорят, что с милым и в шалаше рай — не верь этому. Глупости всё это! Нет, доченька, тебе нужен, как говаривала еще моя покойная бабушка, мать отца моего, хлебный жених, состоятельный, с положением. Пусть немного старше будет, но чтобы хлебным был.

Слушая долгую речь матери, Ада вспомнила её рассказы о своей молодости. Замуж Аглая Петровна вышла за молодого юриста будучи начинающим врачом. Трудностей в ту пору было у них немало. Жили скромно. Но была у них молодость, была любовь. Они-то и помогли молодым супругам преодолеть все трудности и все лишения. Со временем пришел в семью в достаток.

Ада напомнила матери её рассказ о своей молодости.

— Да! Что было, то было, — подтвердила Аглая Петровна. — В начале мы действительно жили неважно. Но я не хочу, милая, чтобы ты повторяла мои ошибки. Я хочу, чтобы ты была счастлива сразу, как только выйдешь замуж. Вот о чем я забочусь.

— Но разве счастье только в одном богатстве? Будет любовь — будет счастье. Не будет любви и богатство ни к чему, — стояла на своём Ада.

— Ну, как же ты, дурочка, не поймешь, что и я толкую о том же самом. Только я хочу, чтобы любовь и богатство ты приобрела сразу после свадьбы, чтобы ожидание богатства, не растягивалось на годы. А для этого нужен хлебный жених. Понимаешь? Хле-е-бный!

Дочь и мать помолчали.

Потом Аглая Петровна сказала:

— Пока, конечно, ты можешь дружить со своим студентом, но только не позволяй ему смотреть на себя, как на вещь, как на какую-то собственность. Подвернется солидный человек, со студентом можно расстаться. По-хорошему, конечно. Мирно. Тихо. Полюбила, мол, другого. Разве ты не имеешь права полюбить другого, того, кто больше нравится тебе?

Услышав эти слова, Ада побледнела. Вот уж чего она никак не ожидала от матери, так это откровенного призыва к вероломству.

— Но ведь мы же любим друг друга, — проговорила Ада сквозь слезы. — И я, ты знаешь это, не способна на обман или измену.

— Успокойся. Ничего страшного нет в моих словах, — почти невозмутимо сказала Аглая Петровна. — Я забочусь лишь о твоем будущем, милая!

Примерно через неделю после того бурного разговора Аглаи Петровны с дочерью в мединиституте состоялся молодежный вечер. Актовый зал был торжественно озарен тремя хрустальными люстрами. Вдоль стен и вокруг беломраморных колонн собрались любители танцев. В их числе были Олег и Ада.

Ада была одета просто, но со вкусом. Ей очень красили розоватое, перехваченное в талии узким поиском, платье и белые изящные туфельки на высоком каблучке. Тёмные пышные волосы, причесанные сегодня как-то особенно эффектно, придавали её лицу и всей её внешности исключительную свежесть, красоту и обаяние.

Но самым главным её украшением было, конечно, маленькое бриллиантовое колье, доставшееся её матери по наследству от какой-то родственницы.

Аду и Олега окружили однокурсники, откровенно восторгавшиеся её прической, дорогим колье и единодушно решившие, что на сегодняшнем вечере она милее и краше всех.

А в это время на противоположной стороне зала, прислонившись к колонне, стоял высокий мужчина лет тридцати с небольшим. На нем был великолепный костюм табачного цвета, который так славно гармонировал с его густой кудрявой шевелюрой, усами и пушистыми ресницами, которые тоже казались табачного цвета.

Незнакомый мужчина стоял в одиночестве. Сложив руки на груди, он упорно и немного исподлобья глядел на Аду, словно хотел во что бы то ни стало обратить на себя её внимание. Это не прошло незамеченным для тех, кто находился рядом с Олегом и Адой. Девушки довольно громко начали шушукаться между собой, улыбаться, указывая глазами на мужчину.