Иван Уханов - Каменный пояс, 1974

«Развалили хозяйство и чего-то пыжатся, недотепы». Лаптев понимал, что «пыжится» один, но все же сказал себе: «Недотепы».

Здесь ему будет нелегко, совсем нелегко. А когда было легко?

— Мы собираем руководящий состав…

«Руководящий состав». Слова-то какие…

Лаптев помолчал, усаживаясь поудобнее, оглядел людей и сказал, стараясь придать голосу твердость и спокойствие:

— А вы знаете, какие задачи стоят перед совхозом и что надо делать в этом месяце и в этом году? Общие-то задачи вам всем ясны?

На лицах людей недоумение и удивление. Птицын что-то бормотнул про себя. Дубровская прошептала одними губами:

— Ясны, конечно.

— И, надеюсь, каждый знает свои служебные обязанности…. Тогда давайте работать… Зачем говорильню разводить?

Кто-то произнес «Мда!» Кто-то кашлянул фальшиво. Ерзали на стульях, переглядывались. На лицах вопрос: «Кого это нам господь бог послал?»

— Разве Максим Максимович не рассказывал вам о планерках? — Сейчас голос у Птицына был сухой, слегка насмешлив.

Да, не рассказывал. Ему было не до этого. Он не мог дождаться той минуты, когда, сидя в машине, пересечет неуловимую для постороннего глаза границу, отделяющую «свои» земли от земель соседнего колхоза. Но раза три повторил: «Основное внимание — животноводству. Кормов мало, надо спасать скот».

— Я знаю, Евгений Павлович, что такое планерка. Я зоотехник, работал когда-то директором эмтээс…

Конечно, лучше бы не говорить о своих прежних должностях, но… Иван Ефимович подметил: его последняя фраза произвела благоприятное впечатление.

Планерки! Он знал, что это такое. Летом к пяти утра все совхозное начальство в полном составе собиралось в кабинете директора. Зимой — к шести. Так было установлено. Но кто к шести, кто к половине седьмого, а кто и к семи придет. И директор командовал: главный агроном едет на первую ферму и занимается тем-то и тем-то, ветврач — на вторую ферму, главный инженер — на третью… Каждому задание. Да хоть бы коротко, деловито. А то — слова, слова, слова; споры о мелочах, нервные выкрики, бесконечная утомительная грызня, после которой болит голова, хочется отдохнуть, а не работать. К семи вечера собирались на новую планерку, докладывали, что сделали за день. И опять речи, речи! До полуночи. От табачного дыма тускнела электролампа, а лица людей казались коричневыми… тут и подремлешь и все думы передумаешь, пока напоследок услышишь — бодрый голос директора: «Ну что ж, товарищи, все решено, все ясно! Можно и по домам. Завтра утром давайте пораньше».

После такой планерки уснешь не сразу, от шумных собраний и заседаний порой устаешь больше, чем от любой работы.

— Давайте, товарищи, поговорим откровенно. Я твердо убежден, что планерки, в том виде, в каком они проводились, не приносят пользы.

Птицын хмыкнул:

— Да как же так, Иван Ефимович?

Лаптев подивился: до чего же много в голосе Птицына оттенков — и снисходительность, и самоуверенность, и ласковость, силится говорить важненько, солидно…

— Главный агроном, главный инженер, главный экономист, главный бухгалтер, ветврач, управляющие фермами, специалисты на фермах. У всех ответственные должности. Каждый знает свои обязанности, во всяком случае должен знать. Обязанности эти требуют от человека и знаний, и инициативы, и творчества. Каждый должен быть организатором, причем хорошим, и действовать самостоятельно. Вы ру-ко-во-ди-те-ли! А вас превращают в простых исполнителей…

«Полегче бы, — подумал он. — А, шут с ними, выложу все».

— Я твердо уверен, что каждый из вас лучше меня разберется во всех вопросах на своем участке.

— Мы с этим согласны, — кивнул Птицын.

Лаптев сейчас ненавидел Птицына.

«Что он говорит за всех? Будто в адвокаты нанялся…»

— Думаю, что и у Утюмова не семь пядей во лбу.

— К чему это, Иван Ефимович? — снова подал голос Птицын.

— Прошу выслушать меня, — сухо проговорил Лаптев. — Глубоко убежден, что подобная практика не только не приносит пользы, но и вредна.

— Планерки или, как их еще называют, летучки, от названия, собственно, ничего не меняется, проводят везде, — сказал Птицын. — И в совхозах, и в колхозах. Так что…

— Знаю! Во многих хозяйствах проводят именно так, как у вас. Что тут еще можно сказать. Директора тех совхозов, видимо, считают себя всезнайками. Они — самые лучшие агрономы, экономисты, инженеры, бухгалтера, свинарки, механизаторы… пойди туда-то и сделай то-то. Будто перед ними рассыльные, а не специалисты, хорошо знающие круг своих прав и обязанностей. Месяц назад я был в колхозе «Сибирь». Там планерка продолжается минут двадцать, не больше. И никаких команд. Это еще куда ни шло… Но и такие планерки не нужны.