Станислав Мелешин - Золотаюшка

— Ему!

— Я тоже так предполагал.

— ВЧК считает целесообразным назначить Матвея Ивановича Жемчужного командиром особой воинской части по борьбе с бандитизмом.

— Как, товарищ Жемчужный, справитесь? — спросил Ленин.

— Будет исполнено, Владимир Ильич!

— Хорошо. И потом будьте готовы к новой атаке, к рабочему бою!

Матвей взглянул на карту Советской республики, отыскал глазами драгоценный кружочек в степных родных местах и твердо проговорил:

— Слушаюсь!

И услышал спокойное:

— Верю. Завоюем и сохраним Магнитную. А скажите, пожалуйста, товарищ Жемчужный, может быть, отдадим Магнит-гору, нашу голубушку, на концессии Америке, ну и Японии, а также и Франции? Просят!

Он тогда сказал:

— М-м… Ни в коем случае. Разграбят!

Владимир Ильич подтвердил:

— Да-с! Растащат наше богатство! Кстати, разрешите полюбопытствовать, откуда у вас, коренного русака с именем Матвей и отчеством Иванович, такая, я бы сказал, княжеская «драгоценная» фамилия…. Жемчужный?

Сколько раз ему задавали такой вопрос. Всем отвечал, разъяснял, а тут надо ответить самому Владимиру Ильичу Ленину.

Замялся тогда, но, встретившись взглядом со смеющимися, поощряющими глазами Дзержинского, выпалил как на духу:

— Какой-то мой прапрадед служил в войске Степана Разина на Волге. Был он очень честным. Из походов добычу Разин доверял только ему. Коли кто обращался к вождю-атаману с просьбой пособить, тот отвечал: «Кликни Пантюшку Жемчуга». Или: «Идите к казне, к Жемчугу — он одарит». Ну, вопили: «Идем к Жемчужному!» Отсюда и повелась наша фамилия…

Владимир Ильич тогда расхохотался и спросил Феликса Эдмундовича:

— Значит, праправнуку казначея Степана Разина мы тоже можем доверить нашу жемчужину? — и прислушался.

— Да. Можем. И должны! — услышал в ответ.

…Маузер сбоку висит, надежный товарищ. Уже с потемневшего неба ударили по лбу холодные тяжелые капли дождя, скатились и застряли на кончике поседевших усов. Матросские усы он холил! Да, отвоевал, сберег жемчужину, а теперь осталось прощание с эскадроном на всю жизнь. В Уральском обкоме назначили его первым организатором строительства города и завода. Пора начинать дело и, как это ни прискорбно, прощаться с бойцами, лихими товарищами по боям, которыми он командовал все это смутное время, уничтожая бандитов.

Закончены походы. Жизнь вошла в мирную колею с тишиной и солнцем, только вот сейчас небо над Железной горой мрачное и тяжелое.

Он стоит как хозяин на вершине Магнит-горы, закрывающей полнеба, на которую зарились, вожделенно обращая взоры, Америка, Франция, Япония и предлагали золото, а также проекты, чтобы открыть концессии или купить всю ее целиком у молодой Советской республики…

Хитры были, черти! А мы эту железную кладовую никому! Ключик при нас!

Опять ветер распахнул на нем бушлат, затрепал ленты бескозырки, распушил поседевшие усы.

Это он, Матвей Жемчужный, до боли в сердце оглядывает степные просторы, дороги, воды реки Урал и долину, на которой скоро будут люди, поливавшие эту землю своею кровью, ставить город и завод.

Там, в долине, — телега рядом с шалашом. Поодаль одиноко пасется уставшая лошаденка. Ну и славно! Ну и добро! Так держать!

Двое неторопливых рабочих сгружали добро: летели в пыль кайла, лопаты, мотыги и несколько неошкуренных тяжеловатых лесовин и чистых желтых досок.

…Ударил по небу гром. Вздрогнули на взгорье с плешинами высохшей травы колдовавшие с рейками топографы. Прекратили беседу на камнях геологи. К работающим над колодцем подскакал всадник-красноармеец. Гаркнул:

— Где Жемчужный?!

Из-за взгорья на полном скаку вымахнул эскадрон, выстроился в ряд. Один из рабочих, бородач, подстриженный в скобку, с веселыми голубыми глазами, приложил белую руку ребром ко лбу и кивнул на Магнит-гору:

— А вона, в небесах он!

— Где же?

Всадник поднес бинокль к глазам и, сдерживая гарцевавшего коня, увидел командира на самой вершине горы.

— Ах! Аллюр три креста!

Поскакал к нему.

Гора и человек на ней медленно вырастали навстречу. Конь домахал до подножия, у которого навалом были разбросаны глыбы железной руды. Потом отчего-то затанцевал меж них, закапризничал, не стал спешить дальше. Вот он, его выносливый жеребец, начал спотыкаться, высекать искры копытами с глыбы, лягаться, стараясь отлепить притянутые магнитной силой копыта с подковами. Даже вставал на дыбы, ржал пронзительно, умоляюще.

— А, черт!

Над горой сдвигались тучи, задевали ее вершину и человека на ней. Тучи были полны ливня и грозы. Всадник поднял винтовку и оглушительно выстрелил в небо. В ответ ему прогремел первый гром. Человек на вершине услышал выстрел и, торопясь, зашагал вниз.