Иван Катаев - Сердце - Повести и рассказы

На другой день Капитан подводит к своему артезианскому колодцу. Колодец по-прежнему раскрыт. Тут, кстати, заочно достается Техничке. Затем Капитан переходит к самой важной теме.

— Вы видите эту воду? — показывает он в яму.

— Да, вот она отсвечивает из темноты. Ну и что же?

— Это вода из Севана, — говорит он, устрашающе подчеркивая последнее слово.

— Ах, вот что... И наверное, невкусная?

— При чем тут вкусная — невкусная! Важно то, что она про-са-чи-ва-ет-ся. Она проходит сквозь берег. Раньше я приказывал буравить колодец вот там, около горы, и там, за сараем. Нигде не было ни капли. Начали копать тут, на самом берегу, и она пошла. Это что-нибудь значит или нет?

Он грозно молчит секунду и, не дожидаясь ответа:

— Это значит, что озеро просачивается в берега, а не только испаряется, как они думают. Когда озеро спустят на пятьдесят метров, вода больше не пойдет к ним в трубу, то, что нальют реки, уйдет в землю. Они надеются только на свое испарение!.. Посмотрим, кто будет прав. Я работаю здесь, на озере, тринадцать лет.

В пылу своих научных построений Капитан упускает из виду, что ни ему, ни авторам проекта не удастся посмотреть, кто из них окажется прав.

Но — по какому бы случаю он ни говорил о спуске Севана, всегда кажется, что это дело должно завершиться самое позднее — лет через пять. Гибель озера нависла над нашими головами, как черная туча, и это сулит множество губительных последствий.

Вот, например, климат. Напрасно думают эти инженеры и профессора, что вопрос уже разрешен в благоприятную сторону. Ничего не разрешен. Ясно, что климат пострадает, и никто еще не доказал обратного. В присеванских районах и отчасти по всей Армении он сделается более резким и сухим. Он станет вполне континентальным, еще бы! Исчезновение водной массы в пятьдесят два миллиарда кубометров — не шутка... Но вы обратите внимание, какой странный народ инженеры. Когда это в пользу проекта, они бесконечно говорят об испарении. Но испарение куда-то вовсе исчезает, если речь зайдет о климате. Пишут, что имеют значение лишь черноморские ветры?.. Смешные пустяки! Ему ли, Капитану, не знать лучше всех, какие тут дуют ветры и откуда приходит дождик!..

О, конечно, у них-то все получается гладко и аккуратно. Они уже дошли до того, что и форель, по их планам, не пропадет в озере. А! Уж лучше бы молчали об этом! Вы слышали что-нибудь подобное?.. Уровень озера будет понижаться постепенно, и форель привыкнет... форель привыкнет!.. А чем рыба будет питаться? — спросит он нас. Мельчайший рачок гаммарус, которого кушает форель, держится по берегам на небольшой глубине. Может быть, и рачок побежит вслед за водой, когда она будет отступать?.. Он, возможно, и рад бы побежать, по там, ниже, совсем неподходящие для него грунты. Гаммарус погибнет, а вместе с ним вымрет и форель, лучшая в мире. Что? Это не такая уж серьезная потеря по сравнению с выгодами проекта? Может быть, может быть... Но форель уже есть, ее ловят девятьсот тонн в год, — прекрасный экспортный товар, — а выгоды проекта...

Да, похоже, что Капитану все время кажется, будто его синий Севан пересохнет чуть ли не послезавтра. И только однажды, глядя в искрящуюся под солнцем водную даль, он покачал головой и сказал:

— Его продырявят, остапется грязная лужа... Хорошо, что я не увижу этого!

Он тяжело двинулся дальше, вдоль берега, и на ходу уронил загадочно-пророческое:

— Но и они, и они не увидят!..

...Однако озеро дырявят уже сегодня, сейчас, и на это приходится спокойно смотреть.

С утра за скотным двором, сотрясая воздух, грохочут взрывы. Возле истока Занги рвут динамитом скалу, роют временный канал, чтобы больше воды поступало в реку. Это необходимо для предстоящей работы Канакиргэса, Капитан, проходя по своим делам, неприязнеппо оглядывается при каждом ударе. Он сердито отгопяет от скотного двора столпившихся там любопытных ребятишек и женщин:

— Уходите все, марш по домам! Или вы хотите несчастный случай?.. И что тут смотреть?! Тут совсем ничего интересного нет смотреть...

— Ба-бах!..

Вот оно, вот оно!.. Началось!..

Если идти в Еленовку, но левой руке от шоссе за высокой оградой будет скучный двухэтажный дом из серого камня, еще немного не достроенный. Там уже обосновались общежитие и канцелярия, которая называется Управление строительства Севанского узла Канакирской электростанции. Но — Канаки рекой — это лишь скромный псевдоним. Эти люди пришли сюда делать каскад, спускать озеро, они среди бела дня готовятся к этому страшному делу. Между прочим, здание, где расположилось управление, строили для психиатрической лечебницы, для сумасшедшего дома, проще говоря, а потом Строительство купило здание у Наркомздрава...