Борис Леонов - Солдаты мира

— Ноги отказывали, — рассказывал прапорщик, — в животе щекотало. Таких, кто забивался под лавку и отказывался прыгать, полно было. Меня самого за шиворот выбрасывали. Чего ж тут стыдного!

На аэродром едут молча. Еще полчаса назад солдаты возбужденно вспоминали предыдущие прыжки. Все в прошлом выходили лихими парашютистами… А теперь молчат. Сидят на лавках, тесно прижатые друг к другу, одинаковые, точно пуговицы на шинели. Сидят, прикрыв глаза или уставившись в одну точку с отрешенным видом. «Испугались, что ли? — размышляет Поликарпов. — С чего бы это? Мы ведь бойцы!» Он усмехается и оглядывает соседей — и в самом деле, черт возьми… Но здесь же что-то заставляет его подумать и о не раскрывшемся вдруг парашюте, о гаснущем под попавшим на него товарищем куполе, о запутавшихся стропах, о подвернутой на кочке ноге… Он легко успокаивает себя: «Здравствуйте, в первый раз прыгаю с разведчиками, и обязательно что-то случится?»

Он думает, о чем напишет после прыжка. «Все было обычно и просто, как положено в настоящих войсках. Все ваши родительские беспокойства вызвали бы теперь у вас самих только улыбку. Десантник в воздухе чувствует себя легко и спокойно. Это дается опытом».

— Что, гвардейцы, приуныли? — У Семакова шапка настолько старая, что мех ее из голубого превратился в ржавый. Наушники подвязаны под подбородком.

Поликарпов некоторое время раздумывает над тем, как стара капитанская ушанка, потом догадывается: «Это же талисман! Он прыгает только в ней!» Рука его вертит в кармане металлический рубль, еще не истраченный на два батона и двести граммов сливочного масла (пир живота!). «Это и будет мой талисман, — решает он. — Проверчу дырочку, продену суровую нитку… Дело».

— Назиров, звездочку купил? — бодро спрашивает Семаков.

— Никак нет, товарищ гвардии капитан.

— Что ж, так и будешь ходить облупленный?

— Времени нет, товарищ гвардии капитан. Обязательно куплю. Честное слово!

Разговор не клеится. Едут молча, на ухабах лениво «давят масло» — прижимают крайних к бортам. «Запеть, что ли? — думает Поликарпов. — Нет, можно в дураках оказаться…»

— Хайдукевич, как у вас дела с расписанием? — но успокаивается капитан.

Димин ответ невнятен, но Семаков не сдается:

— Январь распланировали? Январь у нас будет сложный.

Дима делает вид, что соглашается, кивает головой.

— Стрельбы — раз, — загибает палец капитан. — Вождение — два… Водители наши, Хайдукевич, но из самых лучших, это не я один говорю. Строевой смотр — три, в январе обязательно проведем…

Дима слушает, слушает и неожиданно понимает, чего хочет Семаков. «Поспорить, чтобы растормошить бойцов!»

— Я бы из этого расписания вообще половину предметов выбросил!

— Не понял, — капитан оборачивается и несколько секунд удивленно смотрит на Диму. — Не понял, Хайдукевич. — Он даже оттопыривает шапку, будто плохо слышит.

— Я бы из этого расписания половину предметов выбросил, — упрямо повторяет Дима.

— Ну, конечно, — говорит капитан после несколько затянувшегося раздумья, — дай вам волю, вы вообще все выбросите. Пусть работают дяди, понятно…

— Выбросил и заменил бы регби, — еще более упрямо продолжает Дима.

— Чем? — брови капитана удивленно уползают под шапку.

— Регби. — Дима чувствует, что его начинает нести, но удержаться уже не может.

Солдаты прислушиваются к разговору офицеров, выходят из оцепенения.

— Регби спокойно половину предметов может заменить.

— Это что ж такое? Скачки?

— Скачки — это дерби, — раздраженно объясняет Дима, — а регби — это игра с овальным мячом.

— А… куча мала, вспоминаю. Это где ребра ломают? Там ведь, кажется, даже свалка разрешена. Видел по телевизору. Двадцать минут смотрел, старался понять, ничего не понял, выключил — Анна Васильевна попросила, а она у меня большая любительница спортивных игр. Тоже не поняла ничего, вот ведь как.

— Схватка, а не свалка, товарищ капитан, — подсказывает сзади Поликарпов. — Схватка.

Семаков оборачивается, у него смеются глаза.

— Это же игра игр! — продолжает Дима. — Весь разумный мир знает, что в регби играют настоящие мужчины по очень строгим правилам!

— Что-то ваш разумный мир смотрит по телевизору хоккей и футбол, а не дерби, а, Хайдукевич?

Дима понимает, что Семаков заводит его, но…

— В свое время, товарищ капитан, хоккей тоже считали игрой сумасшедших танкистов.

— Каких еще танкистов?

— Наши хоккеисты вначале играли в танковых шлемах. Касок тогда еще не было. Тоже все считали игру ерундой: гоняют, мол, банку из-под гуталина!