Любовь Руднева - Голос из глубин

«Верно, — соглашаюсь я, — но мне-то самому надо войти в партнерство с такою вот, скажем, метлой. И при том воочью, для вас, зрителей, совершить это убедительно».

«Ах, метла, — опять возразите вы, — ведь ею орудуют дворники, уборщицы», — и пойдете вы изготовлять отличный реферат, так как и вы, и я, и каждый мало-мальски наблюдательный зритель видел, как энергично орудуют метлой те, кто для нас с вами расчищают улицы, подметают магазины, вокзалы.

Но ко мне обратилась метла не для того, чтобы я повторял известное. Хотя, хотя именно она заинтересована устроить мне экзамен, но и в то же время подтолкнуть к тому, чтобы все вы, привыкшие к определенному стереотипу: вот, мол, чему она служит, и вот как ею управляют, — вдруг ошарашились от ее необычайного употребления. Вообразите, метла оказалась любительницей парадоксов, ничуть не меньшей, чем вы и я.

Но уговор: когда на этот раз вы соберетесь с Андреем в цирк, я включу в свою программу уже давно обкатанную интермедию с метлой, а потом уж вам доскажу, на какие импровизации она, виновница, меня подвигла, да еще случилось такое не у нас, а за рубежом.

Состроив серьезную физиономию, поддразнивая Шерохова, имитируя его интонацию, Амо добавил:

— «Лаборатория, лаборатория требует! Нуждается наш коллектив…»

И тут вы извлекаете на свет восемьдесят фамилий трудящихся, в ней вкалывающих. А мы, случается, в своей лаборатории — я да ты, да мы с тобой. То есть я и метла.

…Прошел месяц-другой, и Андрей с Наташей отправились в цирк на Цветном бульваре.

Уже облетела листва, и Андрей шел по аллее, за скамейками ворошил он носками ботинок груды листьев, потом взбивал их ногой и смеялся, как мальчишка, веселя Наташу.

…Инспектор манежа уже не в первый раз за вечер между номерами вел тихую войну с озорным коверным. На этот раз высокий джентльмен во фраке жестом приказывал: «Быстро собери свои вещички, разбросанные на манеже».

Амо подобрал шляпу, валявшийся поодаль было утерянный огромный ботинок и обул левую ногу, но инспектор царственным жестом указал на метлу. Коверный, до того выполнявший все быстрехонько, теперь неохотно, медленно потягиваясь, поднял метлу. Приблизившись к инспектору, показал: «Вот она. Поднял все ж таки».

Но едва тот повернулся к коверному спиной, Гибаров наставил на него метлу, как ружье, и, чеканя шаг, изобразил: «Сей джентльмен у меня под конвоем». Тут Амо победоносно задрал голову в нелепой шляпенке с небольшими полями, расправил свои не больно широкие плечи. Однако шляпа, едва державшаяся на макушке, упала с его задорной головы.

Зрители смеялись, а инспектор резко повернулся к Гибарову, но в долю секунды в руках Амо уже преобразилась и метла — он превратил ее в подобие гитары.

Склонив голову набок, прикрыв глаза, Амо пощипывал ее воображаемые струны. А ритм игры на метле-гитаре оказался таков, что зрителям становилось ясным, Амо аккомпанирует скандирующему от негодования инспектору. Тот порывался вырвать метлу-гитару, наказать шутника. Но метла уже вскинута на плечо, Амо, четко вышагивая, пятится назад, отдавая честь.

Опять инспектор поворачивается спиной, как считает он, одержав победу. Но Амо уже оседлал метлу и скачет на ней, как на лошади. И тут он увидел на ковре манежа свою собственную шляпу. Поудивлявшись и припомнив — он обронил ее в поединке с инспектором, — Гибаров повел ее по манежу метлой, как хоккейной клюшкой.

Метаморфозы метлы вконец разохотили публику, отовсюду сыпались советы, звучал хохот, он нарастал. В это время униформисты хотели унести один из крупногабаритных снарядов, тот оставался на манеже после уже отработанного предыдущего номера. И тут-то они попались навстречу Амо. Сильным толчком плеча он отбросил одного униформиста вправо, другого влево, в зале, будто все на самом деле происходило на хоккейном поле, закричали: «Взял их на корпус!»

А Гибаров, согнув колени, делая резкие, неожиданные повороты, заскользил по манежу, как на коньках, двумя руками держа метлу-«клюшку». С головокружительной быстротой, импровизируя, он разыграл дуэль с «вратарем». В тот момент инспектор манежа стоял в открытых створках циркового барьера, словно в воротах. Он ошарашенно, слегка вытянув голову вперед, следил за «противником» — нападающим.

Но Амо, приметив, что «вратарь» широко расставил ноги, сделал крутой вираж и помчался к нему спиной вперед под неистовые аплодисменты зрителей. Еще секунда — он очутился лицом к лицу с «вратарем» и метлой-клюшкой пробросил понизу свою шляпу-шайбу меж ног противника.