— Он и впрямь будто дышит! — простодушно удивляясь, говорил Конрад. — И гигант ваш новорожденный. Подошва: четыре понтона, ноги — шестнадцать колонн, рост — с девятиэтажный дом. — Конрад, толкуя об «экстерьере» Акваполиса, хотел порадовать одержимого автора его, перечисляя все «стати». Его непосредственности хватало и на это.
Нервно потирая свои сухие, тонкие пальцы Крейвел добавил:
— Жизнь в нем возможна без загрязнения окружающей среды — и долго. А мощные электрогенераторы, очистные сооружения и опресненные воды позволяют в нем обитать и действовать. Уже сейчас он вмещает две с половиной тысячи людей и все для их отдыха.
Чуть-чуть иронизируя, но и с полным почтением к чуду гуманной техники, как выразился Конрад, он заметил:
— Вот меня привлекает палуба из-за ее травяного покрова. И еще важно — в глубинах Акваполиса продолжается естественная жизнь растений, рыб, и жизнь человека тут возможна в соседстве с ними.
— Да, а совсем рядом, на ферме, — добавил Крейвел, — пятьдесят тысяч промысловых рыб питаются продуктами отходов.
Конрад, улыбаясь, посетовал:
— Плохой я ценитель чудес, если они вмещают в себя сразу рекламу и эксперимент. Не в упрек вам говорю, себе — за старомодность восприятия. Чтоб сразу охватить все, надо и пообвыкнуть.
Спустились в маринопанораму. Сквозь стекло разглядывали пульсирующий подводный лес, мягкое многоцветье водорослей и рыб.
— Повезло ж нам! — радовался Конрад. — Как мальчишкам, на салазках мчащимся с горы в жаркий летний день. Под тобою лед, а над головой солнце. Выпало на долю шагать по Акваполису, еще и с его автором предвидеть нашу будущую подводную жизнь! Чуть погодя невероятное станет само собою разумеющимся. Ну, а потом, дорогой Крейвел, не обессудьте, к Акваполису будут относиться как нынче к первому паровозу, выставленному в добротном музее. Но шутки в сторону, вы-то дали заглянуть нам, — говорил Конрад, пожимая руку Крейвела, долго не отпуская ее, — в «завтра»…
…После ужина в гостинице Акваполиса, взволнованные Андрей и Конрад провели вместе последний вечер, то говорили вперебой, то умолкали. И неожиданно Конрад, будто винясь, сказал:
— Меня заинтересовал ваш друг клоун. Покорил своим отношением к птицам и зверю. Передайте, принимаю его упрек, я недооценил наверняка точный мимический жест артиста, а ведь я видел поразительного француза Жана-Луи Барро, а о Гибарове доверяюсь вашему суждению. Они ж наши сообщники в овладении языком природы, разве только ученым он подвластен? К тому же и я не однажды прибегал к карнавальным, цирковым мистификациям, чтобы только войти в доверие к пернатым и четвероногим будущим моим друзьям!
«Здравствуйте, Андрей! Вчера после некоторого «раздумья» на рейде наш лайнер ошвартовался левым бортом к причалу номер два северного пирса небезызвестного вам порта Выдринска.
Этот неожиданный заход — была отгрузка нескольких тысяч тонн зерна во Владивостоке, до того в Находке, привезли еще и сюда — принес после первых часов необычайную тишину, неожиданную. Много месяцев в такое я не нырял, был — темп, темп, темп… Мы-то судно чуть великоватое для этого порта, но приняли спокойно. Из одного трюма черпают зерно. И дни стоят умиротворяющие. Вчера вечером — уже темнело — и я решил пройти по старым тропам, очень давно не был на этом берегу. В порту побольше кранов, а город похорошел. Асфальтированная дорога от северного до южного пирса там, где мы когда-то месили грязь. Есть и пешеходная дорожка, обсаженная молодыми деревцами, им года три-четыре. От здания банка вверх по Ленинской густо разрослись деревья, они обрамляют улицу аллейками. Видно, сажали кое-как, а теперь даже хорошо, нет унылой прямолинейности. Самым старым, когда-то одиноким деревьям лет пятнадцать — двадцать. Остальные тоже взрослые — десятилетние.
Вечером, после восьми, почти безлюдно внизу. Дальше в гору под светом маленьких электрических лун на изогнутых столбах, — по цвету их почти не отличишь от настоящей, висящей тут же на небе, только поярче, — появляется публика. Как и положено в доброй провинции, люди идут по дороге, освещенной достаточно, чтобы себя показать и других посмотреть. Разрозненные группки, пары, молодые полногрудые девицы, стремительно несущие себя вперед. Модные юнцы, солидные дяди и тети, одинокие пьяницы. Поток постепенно густеет поближе к гастроному, кинотеатру, к площади. Цветники с оглушительно пахнущими петуньями.
Читать дальше