Петр Краснов - День тревоги

Вообще, говоря о написанном Красновым, следует отметить, что рассказы эти едины по мысли и чувству, хотя по исполнению, подходу к теме и самому жизненному материалу — различны. Можно говорить о том, что Краснов работает параллельно в двух направлениях, одно из которых, если удобно так выразиться, приземленно-сосредоточенное, до изображения самых тонких, подсознательных движений души «маленького» человека (например, рассказы «Шатохи», «Горечь калины», «Теплынь»); другое — некий космизм, когда земля наша видится не просто землей — очерченным взглядом крестьянина зеленым или побуревшим под солнцем уголком заполненного всяческой жизнью мира, а уже округлой планетой, покрытой тоненькой, в разрывах, пленочкой человеческой цивилизации, иными словами, попытка самостоятельного осмысления извечных философских вопросов — что такое человек? что такое Земля? что есть их взаимоотношения: добровольный союз ли, деловой договор, односторонняя сделка? К этому ряду относятся рассказы «На грани», «Зарница», «Бурьян», «Мост». Уместно, видимо, будет упомянуть о том, что в некоторых последних работах («Кизяк», например) автор умышленно или непроизвольно как бы рассеивает эмоциональный удар рассказа, когда, почти как на стрельбах, пулевые отметины ложатся по кругу девятки, и читателю самому предстоит скорректировать этот огонь — каждому в свою десятку. Можно также говорить об усилении тревоги («Мост», «День тревоги» и др.) — тревоги за человека, за сохранение в нем человеческого при тончающей прочности нашей жизни.

Все это так. Но по главной сути вышедшее из-под пера молодого талантливого прозаика и представленное на суд читателя цельно, как цельно миропонимание автора, и согрето его любовью к человеку.

При всей своей одаренности Краснов не надеется на то, что талант вывезет, что черновая работа его минует. Он плюс ко всему настоящий труженик. А писать стало трудней. Полнятся записные книжки, поубавилось радости, поприбавилось маеты, и это очень понятно: не хочется повторять уже написанное. Задач и планов много, но Краснов бывает в унынии, пожалуй, только от одного — от чувства времени, речным песком уходящего сквозь пальцы.

Последнее поправимо лишь единственным — работой, которой будут довольны не только читатели, но и сам пишущий.

И, может быть, потому, что это почти не достижимо, и существует настоящее искусство.

А. Иванов

Конный плуг.