«Товарищи! Наши силы неисчислимы».
И. СТАЛИН (Выступление по радио 3 июля 1941 года.)
«Разве можно сомневаться в том, что мы можем и должны победить немецких захватчиков?».
И. СТАЛИН (Речь на параде Красной Армии 7 ноября 1941 года на Красной площади в Москве.)
ГЛАВА ПЕРВАЯ
НА ЛЕСОГОРСКОМ ЗАВОДЕ
Дверь распахнулась, и на крыльце одноэтажного деревянного дома показался человек среднего роста, лет под сорок. Быстрым движением обдернув на себе темносиний, без знаков различия, суконный морской китель и надвинув пониже на лоб такую же фуражку, человек легким шагом подошел к черной, довольно поношенного вида машине «эмочке».
— На стройку! — кратко сказал он шоферу и, откинувшись на подушки, набил самшитовую трубочку.
Чуть покачиваясь, он сидел в позе наслаждающегося минутой отдыха, но его небольшие, круглого разреза, коричневые глаза со сдержанной жадностью все вбирали в себя: и золотистую рань августовского утра, и широкую дорогу, и встречные машины, и дома заводского поселка, мелькающие занавесками и цветами на окнах, и голубые, словно окаменевшие волны, далекие горы Уральского хребта, и дымки заводских труб. Когда машина, обогнув закопченную кирпичную ограду завода, выехала на пригорок на берегу реки, он приказал шоферу остановиться.
— Который раз застопориваем — и все на этом месте. Неужто вам, Дмитрий Никитич, наша Тапынь так понравилась?
— Как раз наоборот, товарищ Кульков, — спокойно ответил Дмитрий Никитич. — Мне далеко не все здесь нравится.
Посасывая свою трубочку, Дмитрий Никитич обозревал дымную панораму завода.
— Этакая чепуха! — бормотал он, попыхивая крепким, ароматным табаком. — Чорт бы их побрал, этих Демидовых! Умные, хваткие были мужики, а завод притиснули к горе, будто расти ему после себя не велели.
— Тесно у нас на заводской территории, это точно, — согласился Кульков.
— И пестровато, пестровато, — говорил Дмитрий Никитич, обозревая приземистые чумазые строения, многие еще демидовских времен, и кое-где втиснутые между ними высокие новые корпуса, выстроенные за последние годы.
Потом он перевел взгляд на гору, левый склон которой, обращенный к берегу реки, был срезан сверху донизу.
— А ведь неплохо мы от этой допотопной ковриги целую краюху оттяпали… а, Кульков?
— Куда лучше, Дмитрий Никитич, — улыбаясь всем широким, в рябинках, лицом, ответил Кульков. — Новая дорога получилась!
Дорога, еще глянцевито чернея свежим гудроном, тянулась к лесу, у поредевшей опушки которого возвышался рыжий вал железнодорожной насыпи. Дальше, словно взбегая по взгорбленной земле, высоко над излучиной реки стоял лес, мшисто-зеленый, мохнатый, вольный; тени его темнели в спокойной воде.
Круглые глазки Дмитрия Никитича, все так же сдержанно посверкивая, смотрели уже вверх, навстречу мрачной лесной чаще, и, словно примериваясь и проверяя что-то, с явным удовольствием рассматривали молчаливые хвойные массивы над рекой.
— Да-да… — пробормотал он, — похоже, сегодня будем взрывать вон ту скалу. Так, так… Ну, поехали, товарищ Кульков.
Легким движением, бесшумно, он будто влетел в машину, захлопнул дверцу и тут же распахнул ее, крикнув:
— Эй, сталевары! Садись, подвезу!
Двое мужчин подошли к машине. Широкоплечий высокий молодец, смуглый, черноглазый, с целой шапкой крутых цыганских кудрей на красиво посаженной голове, поместился рядом с Дмитрием Никитичем. Второй, светловолосый, с редкими усиками над толстой, будто припухшей губой и такими же припухлыми веками и голубыми глазами, сел рядом с шофером, застенчиво проронив окающим уральским говорком:
— Большое спасибо, Дмитрий Никитич.
— Ну как, товарищ Ланских? — оживленно обратился к нему Дмитрий Никитич. — Не выдержало сталеварское сердце: уже хочется местечко для новых мартенов присмотреть?
Ланских обернулся:
— Да оно не худо. Уж если я старые демидовские печи своими руками переделывал, так тем больше аппетита у меня к новым мартенам!
— Эх, таких мартенов, как у нас на юге, здесь еще не видывали! — не скрывая пренебрежения, заметил чернокудрый сталевар.
— А вы откуда, товарищ Нечпорук? — спросил Дмитрий Никитич.
— Я с-под Ростова. Там у нас такие чертовы мартены были, такая ж была силища!
— Уж будто? — поддразнил Ланских, и толстые его веки насмешливо опустились.
— Что «будто»? — передразнил Нечпорук. — Уж я-то знаю… своими руками те мартены клал, своими… и взрывал… — глухо добавил он.
Читать дальше