Фазиль Искандер - Софичка

Он продиктовал мне телефон.

— Запомнил?

— Конечно, еще бы не запомнить! Это твой телефон? — спросил я, что показалось ему крайне наивным.

— Ты в самом деле лох, — рассмеялся он. — Мой телефон через два телефона после этого. Но по этому телефону его свяжут со мной, и я скажу ему пару слов.

В это время кто-то забарабанил по стеклу с той стороны, где он сидел. Он мгновенно подобрался, спружинился. Никакой вялости! Хищная настороженность! Он открыл окно. Возле машины стоял попрошайка.

— Дяденька, дайте денег!

И вдруг он психанул.

— Иди работай! — гаркнул он с такой силой, что мальчик отпрянул. И вдогон ему, не поленившись высунуться в окно, рявкнул: — Воруй!..

Возможно, он уточнил, что имел в виду под работой. Мы распрощались.

В назначенный день позвонил тот бандит.

Слушаю его.

— Сейчас отдашь баксы или поживешь еще неделю? Запомни: третьего звонка не будет, третий звонок будет с того света.

— Я встречался с Ежом, — сказал я нарочито спокойным голосом. — Я ему все рассказал. Он дал телефон и велел тебе позвонить. Записывай!

В трубке тяжелое молчание.

— Откуда ты знаешь Ежа? — спросил он, явно сбавляя тон.

— Знакомы, — сказал я. — Катался в его «мерседесе» с затемненными стеклами. Развлекал его историей с Джульеттой… Так записываешь телефон?

— Не будем беспокоить Ежа, — ответил он дружелюбным голосом. — Прости, браток! Вышла ошибочка. Видно, эта дура по пьянке сама не помнит, где оставила деньги.

— Только не убей ее, — сказал я.

— Кто же убивает дойную корову, — ответил он и положил трубку.

Позже мой неутомимый джазист рассказал некоторые подробности этой истории, которые ему удалось выведать чуть ли не у самой Джульетты.

Она целый год регулярно встречалась с крупным азербайджанским коммерсантом. И именно в ту ночь, когда я ее встретил, она доконала его своим любвеобилием. После третьего пистона, когда он мирно засыпал с чувством исполненного долга пожилого коммерсанта, она пыталась растормошить его для новых утех. И тут мирный коммерсант взорвался.

— Что, я эти пистоны в кармане держу, что ли?! — крикнул он, как бы философски доказывая, что у карманов имеется большая склонность к бесконечности, чем у человеческого тела. После этого он крепко ударил ее несколько раз и выгнал из квартиры. Правда, дав одеться вплоть до плаща.

Тогда-то я ее и встретил, плачущую возле троллейбусной остановки. Как видишь, у меня она могла бы заснуть и раньше.

И вот после всего этого ты мне скажи: почему некоторые шлюхи наделяются ангельским профилем?

— Потому что мужчины, гоняясь за ангельским профилем, делают их такими, — ответил я.

— Мне теперь не на кого молиться! — взревел он.

— Ну почему же? — пытался я его утешить. — Ведь тот юношеский профиль девушки остался незапятнанным. Молись ему!

— Я теперь никому не верю, прости Господи, — отвечал он и капризно добавил: — А почему она одна пришла в кино на последний сеанс?

— А кинотеатр был заполнен? — спросил я. — Ты помнишь?

Да, — сказал он, — я хорошо помню! Только два места возле меня были пустыми.

— Это лишний раз говорит о чуде, которое ты сам ощутил, — подсказал я ему. — Девушка явно должна была прийти в кино со своим парнем, но под действием чуда она его отвергла и пришла к тебе одна.

— Опять я виноват?! — снова взревел он.

— Нет, — попытался я утешить его, — чудо, вероятно, сорвалось по каким-то космическим причинам.

— От всей этой истории, — мстительно громыхнул он, — у меня наворачиваются стихи о Нефертити, обладавшей лучшим профилем древнего Египта. С нее все началось! И она за все ответит! Вот набросок первых строк:

— Вот и напиши, — посоветовал я ему.

Что-то в моем голосе ему не понравилось. Вероятно, он ему показался слишком благостным, вероятно, он решил, что я так и не осознал всю глубину его внутренней трагедии.

— Больше всего меня раздражают, — вдруг сказал он, — так называемые светлые люди темного царства. Они как напудренные негры.

Впрочем, никаких уточнений по поводу того, к кому именно относятся эти слова, не последовало. Возможно, он думал о чем-то своем.

Однажды я его встретил, и он, о Боже, говорил еле слышным голосом.

— Что с тобой?!.

— Ты знаешь, — просипел он, — я женился на необыкновенной красавице! Она прочла мои стихи в журнале и сама меня нашла, так ей стихи понравились. Представляешь, приехала ко мне из Владивостока, так ей стихи понравились! Но она почти глухая, как учитель моей юности. И все время умоляет меня читать ей стихи. При этом из женского кокетства она, красавица, не хочет пользоваться слуховым аппаратом. Мистика! Повторение истории с моим учителем! Это великий знак, что я должен остановиться на ней навсегда. Когда я умру, только она толково разберется в моем литературном наследии. Вот первые стихи, посвященные ей: