Александр Беляев - Том 4. Властелин мира

Дверь из комнаты Штирнера открылась. На пороге появился человек, весь покрытый металлической сеткой, с густой металлической вуалью на голове, совершенно скрывавшей черты лица. Это был Штирнер.

– Ваша фамилия? – спросил он.

– Качинский.

– Поляк?

– Русский.

Штирнер помолчал.

– Вы мой пленник, – начал он после паузы. – Вы знаете, что я могу остановить ваше дыхание и вы умрете мучительной смертью от удушья. Я могу сделать из вас покорного раба. Я все могу сделать с вами.

– Я знаю, – ответил Качинский. – И это доставит вам удовольствие?

Штирнер опять помолчал.

– Война не знает пощады, – продолжал Качинский. – Я обречен и знаю это, но вы тоже обречены. И уж если со мной покончено и я лично больше не опасен вам, то позвольте мне как ученому обратиться к вам с просьбой.

– Говорите.

– Я хочу осмотреть ваши изобретения. Мне интересно узнать, каким путем шли вы в ваших изысканиях, как сконструированы ваши аппараты.

Штирнер был удивлен. Он подумал немного, потом подошел к Качинскому и протянул ему руку.

Но Качинский не принял рукопожатия.

Штирнер отступил назад и спрятал руку под сетку.

– Вот как! У вас там, в России, все такие герои? – с насмешкой спросил он.

– Я не вижу геройства в том, что отказался пожать вашу руку, – просто ответил Качинский. – Мы стоим на двух полюсах, и моя рука слишком далека от вашей, вот и все.

– Хорошо. Я удовлетворю вашу просьбу и, пожалуй, оставлю вам жизнь до утра, если вы согласитесь дать приказ своим соратникам прекратить излучения до девяти часов утра.

Качинский подумал. В конце концов, несколько часов «перемирия »не имеют значения. И потом, ему хотелось сообщить своим, что он жив.

– Я согласен.

Штирнер провел Качинского в свою комнату, где была установлена мыслеизлучающая станция.

– А это что такое? – спросил Качинский, обращая внимание на небольшой ящик из проволочной сетки, в котором мог поместиться человек в сидячем положении. – Вы также прошли через это?

– Да, – ответил Штирнер. – Это моя железная клетка, которой я пользовался в своих опытах, чтобы установить наличие электромагнитных волн, излучаемых мозгом.

– Удивительно! – сказал Качинский. – Мы шли одинаковым путем!

– Но разошлись в пути. Извольте излучить приказ вашему штабу.

Качинский сосредоточился перед аппаратом и передал приказ. Штирнер тотчас проверил верность передачи по автоматической записи.

Через четыре секунды та же лента дала ответ.

«Дайте доказательства, что это говорит Качинский», – излучил мысль Зауер.

Качинский передал содержание их последних разговоров, а также бесед в Москве. Видимо, Зауер удовлетворился.

«До девяти часов утра ни одного излучения и нападения не будет.

Зауер».

– Ну вот и прекрасно, – сказал Штирнер. – А теперь я запру вас в кабинете и покажу все свои чертежи. Вы проведете интересную ночь! – Штирнер закрыл дверь кабинета на замок и положил ключ себе в карман. – Садитесь вот здесь, у стола. Мне нужно кое-что передать из моей комнаты.

– Но я надеюсь, что вы не используете перемирия во вред нам?

– Не беспокойтесь. Эта мыслепередача будет частного, так сказать, семейного характера. – Штирнер усмехнулся и прошел в свою комнату.

Где-то внизу зашумел мотор. Через четверть часа Штирнер вышел из комнаты.

– Ну, вот и я! – И, вынув из шкафа пачку с чертежами, он бросил их на стол. – Наслаждайтесь! Здесь вы найдете все, вплоть до плана дома. Вы видите, я не скрываю ничего. Мощные динамо-машины я установил в подвале.

Штирнер замолчал, походил по кабинету, потом, круто обернувшись, спросил Качинского:

– Вы не удивлены моим поведением? Я не убил вас, предложил вам, моему врагу, ознакомиться с моими военными тайнами – вот с этими чертежами.

– Нет, не удивлен. Если вы не убили меня и предоставили возможность ознакомиться с этими планами, значит, на это у вас есть свои соображения. Поэтому я и не спешу выражать ни удивления, ни благодарности за ваш «великодушный» поступок.

– Вы правы. Я поступаю так не из великодушия… – Штирнер помолчал. Он будто колебался, раскрыть ли ему перед Качинским причину своего поведения. Потом он медленно, как бы через силу, сказал: – Я проиграл сражение.

– Разумеется, – быстро ответил Качинский, – вы проиграли. С тех пор как ваша тайна открыта – а известна она теперь не одному мне, – ваша монополия кончена. Ваша власть раскололась надвое, и дальнейшая борьба…