Александр Беляев - Том 4. Властелин мира

– Я так счастлива! Мне кажется, я нашла своего покойного отца… Он был похож на вас… Отец, дорогой отец!..

А рядом обнимались старые политические враги: монархист и анархист.

– Довольно борьбы! Жизнь так прекрасна!

Какой-то оборванец сорвал цветок на соседнем бульваре и, как сокровище, преподнес полицейскому:

– Друг мой, возьми! От меня!..

Толстый полицейский с сизым носом нежно поцеловал бродягу и взял у него цветок.

– Душевно благодарен! Цветы – радость жизни!.. Я так люблю цветы и песни!..

– Споем?

– Споем.

Они уселись на травке и, обнявшись, запели сентиментальную песенку, проливая слезы умиления.

– Берите, все берите!.. – кричал в исступленном восторге хозяин ювелирного магазина, набивая карманы посетителей кольцами и драгоценными камнями, жемчужными ожерельями и золотыми часами. – С собой в могилу все равно не возьмешь! Пусть радость наполнит ваши сердца, как она наполняет мое! К черту торгашество! Да здравствует всеобщее счастье!

В суде был оправдан важный политический преступник. И прокурор, известный своей жестокостью, отказавшись на этот раз от обвинения, обнял преступника, томно положил ему на грудь свою голову и, плача от умиления, бормотал:

– Друг мой, брат мой!.. Хорошо прощать и любить!..

Дачку, на бойне профессиональные скотобойцы обнимали приведенных на убой быков и нежно целовали их между глаз.

– Мордашка моя!.. – гладили они руками животных. – Испугался? Испей водички, отправляйся щипать травку в соседнем парке. Довольно крови! Дыши!..

Это произошло всего через несколько дней после разгрома кафе. Злой гений, овладевший городом, казалось, бросал вызов и смеялся над попытками комитета бороться с ним. Как бы в вознаграждение за минувшее мрачное помешательство и за жертвы внезапной остановки городского движения неведомый враг подарил людям небывалое блаженство. Состояние блаженства было так велико, что люди, испытавшие его, готовы были на все, чтобы еще раз вкусить неведомого наслаждения. На этот раз все сохранили полное воспоминание о пережитом. И тосковали о потерянном рае.

Это было едва ли не более страшно, чем вспышка кровожадности и жестокости. Какою властью над человеческими душами обладал этот неведомый враг? Он мог отравить людей ядом наслаждения или страдания, сделать их слепым орудием своих желаний, сделать блаженными или измучить, искалечить, убить, убить без единого выстрела, тихо, бесшумно, неизвестно откуда… Есть от чего прийти в отчаяние!

В глубоком подземном помещении ночью члены комитета сидели подавленные, молчаливые, тоскливо поглядывая на Кранца, который подводил итоги, систематизируя донесения о последнем происшествии, чтобы определить сектор города, охваченный безумием блаженства.

Изредка слышались нетерпеливые голоса:

– Как идет дело, Кранц?

– Прекрасно!

Кто-то сердито фыркнул:

– Хуже некуда!

– Напротив, – отвечал Кранц, – все идет великолепно. Никогда еще у меня не было столь увлекательной задачи. И почтенной, да, да, да!

Кранц быстро шевелил своими красным и толстыми пальцами, перебирая листки, и отмечал от времени до времени новый пунктир на плане города.

– Кранц, как древний рыцарь, – продолжал он, – освобождает город от дракона, и ему ставят памятник. Кранцу, конечно, а не дракону, хе-хе! Или, вернее, нам вместе: Кранц с копьем в руке, а у его ног – пронзенный дракон.

– Как вы можете шутить? – спросил прокурор, недавно плакавший на груди преступника. – Кругом сплошной ужас. Если я буду отказываться от обвинения, государство погибнет…

– Я всегда шучу, даже перед дулом бандита. Что делать? Профессиональная привычка. Встречая опасность, можно только или смеяться, или убегать. А дела идут отлично, говорю я. Поветрие безумия опять носило характер направленной волны, и пусть меня изрешетят бандиты, если вершина этого луча не идет опять к тому же месту. Еще пяток рапортов просмотрю – и готово…

Члены комитета в волнении обступили Кранца.

Наступило напряженное молчание.

Кранц нанес последние штрихи на карту.

– Есть!

– Опять к дому Эльзы Глюк! – вскрикнул чиновник министерства внутренних дел.

– Да-с, опять. Извольте посмотреть на план. – Кранц отодвинул план от себя на середину стола и стал объяснять: – Вот, изволите ли видеть, пучок номер первый – полоса безумия, когда остановилось все движение, а вот пучок номер второй – безумие войны. Здесь углы не сходились на доме Эльзы Глюк. Вершина падала на соседний дом, где помещался ресторан. Туда мы и направили поиски.