Александр Беляев - Том 8. Рассказы

«Во всяком случае, в моем безумии, как у Гамлета, есть какая-то система», – подумал Марамбалль уже не без юмора, стараясь найти стаканом рот бесчувственной вдовы. К Марамбаллю уже возвращалась его обычная жизнерадостность.

Пролив полстакана воды на невидимые рыжие завитушки волос и на широкую грудь Нейкирх, Марамбалль, наконец, бесцеремонно провел по лицу хозяйки ладонью, нащупал ее рот и влил в него воду. Столь энергичное наружное и внутреннее лечение оказало свое действие. Нейкирх икнула – это было первым проявлением жизни – и, продолжая икать, видимо, приходила в себя. И вдруг она опять истерически закричала:

– А-а-а! Вот, вот!.. Меня несут! Меня несут!.. О-о-о!..

Марамбалль оглянулся и увидал, что из двери Марамбалль-второй тащит в номер Нейкирх-вторую. Ее посиневшее лицо было откинуто назад, рыжие волосы, завитые у висков, растрепались и были уже не рыжими, а синими, толстые ноги беспомощно волоклись по ковру, а Марамбалль-второй тянул ее грузное тело, как муравей, взваливший на себя непосильную ношу.

«Как ему, должно быть, тяжело, бедняге!» – посочувствовал Марамбалль-первый Марамбаллю-второму.

Но Марамбалль уже не удивлялся. Он умел делать выводы и применяться к обстоятельствам. Главное же – он убедился, что не с ним одним приключилось такое несчастье: фрау Нейкирх проявляла то же безумие, что и он, но в еще более резкой форме. Судя же по необычайному шуму, который доносился из коридора и с улицы, помешательство, должно быть, было всеобщим. Как будто весь мир сразу превратился в сумасшедший дом. Отовсюду слышались крики, стоны и даже смех, не оставлявший никакого сомнения в том, что он исходил от безумного. От времени до времени с улицы через открытое окно слышался какой-то треск и новые взрывы криков и стонов. Марамбалль мельком заглянул в окно и увидел страшные картины: лежавшие на боку трамваи, обломки перевернутых автомобилей, темную кровь, разлитую по асфальту, и груды тел – мертвых и изувеченных; причем Марамбалль отметил, что крики слышатся не только в местах этих катастроф, но и там, где глаз ничего не видел.

«Еще не проявилось», – подумал Марамбалль.

А фрау Нейкирх продолжала кричать и всхлипывать.

«Нет, это не безумие, – подумал Марамбалль, – скорее какая-то необычайная катастрофа, если только все вместе взятое не кошмар, не безумный бред моего расстроенного воображения».

– Боже мой, боже мой! – причитала фрау Нейкирх. – Что со мною? Что это делается?..

– Успокойтесь, фрау, – пытался ее утешить Марамбалль. – Поверьте, что это пройдет. Не могут же все люди сразу сойти с ума. Это не безумие, а просто так… чертовщина какая-то. Мы просто начали видеть не то, что есть, а то, что было пять-десять минут тому назад… Да, да, вот именно! – обрадовался Марамбалль, когда ему удалось свести все явления к одной причине. – Может быть, какой-нибудь новый газ появился в воздухе и изменил свойства нашего глаза, – пытался Марамбалль уяснить себе и Нейкирх необычайность происшедшей перемены.

– Нет, нет, – упорно говорила Нейкирх, – это конец… Конец света… Это светопреставление!.. Да, да. Какой ужас!.. Какой ужас!.. Я вышла из своей комнаты и вдруг увидала себя идущей по коридору в мою комнату. Я думала, что мое сердце лопнет от страха. Это к смерти! В нашем роду все видят своего двойника перед смертью…

– Но ведь вы видели и моего двойника. Да вот, посмотрите, сейчас вы видите, как я поливаю вам на голову воду и ищу ваш рот. А между тем вот пощупайте мои руки, в них нет стакана воды.

– Значит, и вы умрете. Все умрут… Это светопреставление. Я не могу жить в этом мире, среди призраков, видеть своего двойника, всюду следующего за мною. – И вдова Нейкирх разразилась истерическим смехом.

Марамбалль безнадежно махнул рукой.

– Вы слышите эти крики? – сказал он. – Там гибнут люди, и там моя помощь нужнее. Возьмите себя в руки.

– Нет, нет, не уходите! – вскрикнула Нейкирх, хватая воздух там, где она видала Марамбалля, ставящего на столик стакан воды.

Прислушиваясь к шумному дыханию фрау Нейкирх, Марамбалль обошел то место, где она должна быть по его расчетам, снял с вешалки шляпу и, осторожно пробравшись вдоль стены по коридору, вышел на улицу и немедленно был сбит с ног каким-то невидимым существом.

– Однако можно быть повежливее, – сказал он призраку, поднимаясь с тротуара.

– Вежливость – призрак в этом мире призраков, – услышал Марамбалль чей-то голос и вслед за тем истерический смех.