Евгений Петров - Том 3. Рассказы, фельетоны, статьи и речи

Стасик. Папа! Это наконец черт знает что…

Мархоцкий. Не мешай! Будем жить все вместе… Я буду нянчить внучат…

Ната. Что он говорит? Какая тюрьма? Кого нянчить? Он будет жить вместе с нами? В одной комнате?

Стасик. Успокойся, Ната. Это… это недоразумение! Папа, я прошу вас немедленно отсюда уйти.

Мархоцкий. Что? С кем ты говоришь, болван?

Стасик. (вне себя). Папа, вон отсюда!

Мархоцкий (встает, шатается). Скорей, Скорей! Вон из этого ада! Назад, в тюрьму! (Бежит к выходу, за ним молча устремляется мистер Пип.)

Ната. Ты от меня все это скрыл!..

Стасик. Какие мелочи, Наточка…

Ната. Ты даже не представляешь себе, какой ты негодяй!..

Стасик. Почему я не представляю? Что, у меня нет воображения?

Ната (решительно). Зовите Лифшица!

Чуланов выбегает. Открывается дверь, наступает триумф Лифшица. Он идет, маленький, хилый, с бледным одухотворенным лицом. Гости выстроились шпалерами.

Лев Николаевич (просыпается, кричит). Горько!

Лифшиц и Ната целуются. Чуланов воровато целует Риту. Общий шум.

Антон Павлович. (просыпаясь). Горько! За великое чувство любви! Ура!

Мама. Вот говорили – водки не хватит, а все перепились!..

Занавес

1933

Молодой парижский служащий просыпается в своей комнате в тот сумрачный час, когда люди готовятся идти на работу.

Первый взгляд его падает на календарь. 13 число. Плохая примета. Он переводит взгляд. Пятница. Еще хуже.

Хмурый, он подымается с постели и уже с ужасом замечает, что встал с левой ноги. День не предвещает ничего доброго.

Он выходит на улицу. Плохие приметы обрушиваются одна за другой: кошка перебегает дорогу, навстречу идет священник, похороны преграждают путь.

Служащего пугает это невероятное стечение примет.

Он спускается в метро. Покупает газету.

Входит в вагон. Садится. Закрыв глаза, гадает на пальцах. Снова неудача – пальцы не сходятся.

В полном отчаянии разворачивает газету и видит, что выиграл пять миллионов франков.

Вынимает билет. Сравнивает. Все правильно. Вытаращив глаза, он смотрит то на газету, то на билет. Он совершенно позабывает об окружающем.

Над ним, в тесноте вагона, стоит девушка. Она раскрывает сумочку, чтобы попудриться, и случайно роняет свой платочек на колени счастливца.

Девушка хочет взять платочек, но он лежит так неудобно, что она внезапно смущается и отдергивает руку.

Счастливец ничего этого не замечает.

Пассажиры переглядываются и начинают улыбаться.

Девушка смущается еще больше. Публика с интересом ждет, чем все это кончится. Счастливец отрывает наконец глаза от газеты. Он замечает, что все, усмехаясь, смотрят на его колени.

Он опускает глаза, видит что-то белое и судорожно запихивает платочек в штаны, думая, что это высунувшийся конец нижней рубахи.

Под общий смех он выскакивает из вагона. Опомнившись, проверяет, на месте ли билет. Прячет его в другой карман, но, не сделав и двух шагов, вынимает снова.

Боязнь потерять билет так велика, он его перекладывает так часто, что билет все время на виду и трепещет, как голубь, готовый вырваться из рук. Наконец билет укладывается в бумажник. Однако бумажник – помещение ненадежное для столь драгоценного предмета, как пятимиллионный билет.

Счастливец покупает портфель и прячет туда бумажник.

Но и этого ему мало. Покупается чемодан, в который запирается портфель.

Секунда спокойствия и блаженства сменяется новым припадком ужаса. Все распаковывается и выбрасывается. Самое надежное – держать билет в руке. По крайней мере видно, что он тут.

У павильона Флоры счастливец видит, как толпа фотографов, кинематографистов и репортеров набрасывается на предыдущего счастливца.

Этот пришел за выигрышем со всей семьей. Тут – папа, мама, бабушка, которую держат под руки, идиотически улыбающийся дедушка и дети.

Их бесцеремонно фотографируют – заставляют принимать различные позы, отцу впихивают на руки младенца. Дедушку теребят репортеры с записными книжками – берут у него интервью.

Диктор спешно кричит в радиомикрофон.

Диктор. Вниманье, вниманье! Говорим из павильона Флоры. Сейчас перед вами выступит бакалейщик, господин Жаклен, только что получивший миллион франков. Он еще держит его в руках. Пожалуйста, господин Жаклен.