Евгений Петров - Том 5. Рассказы, очерки, фельетоны

В фельетоне Ильфа «Путешествие в Одессу» и рассказе Петрова «Долина» были намечены темы, развитые ими впоследствии в «Золотом теленке».

Начало совместной работы И. Ильфа и Е. Петрова над романом «Двенадцать стульев» (1927) не привело к нивелировке их дарований. Собственно, в творчестве Ильфа и Петрова и не было слияния их творческих индивидуальностей, а была многолетняя, упорная и вполне успешная выработка нового, совместного стиля.

Выступая порознь, Ильф и Петров иногда создавали произведения, близкие между собой по теме и даже по сюжету. Сравните фельетон Ильфа «Молодые дамы» и рассказ Е. Петрова «День мадам Белополякиной», рассказы «Разбитая скрижаль» Ильфа и «Дядя Силантий Арнольдыч» Петрова. Но к решению темы писатели подходили по-разному, с разными художественными приемами, свойственными их творческим индивидуальностям.

У Ильфа образ обобщен, почти безымянен. Мы бы так и не узнали, как зовут «молодую даму», если бы в самом имени этих «гурий» – Бригитта, Мэри или Жея – автор не видел предмета для насмешки. Мы не знаем их внешности. Ильф пишет об этих «молодых дамах» вообще, и черты лица или цвет волос одной из них здесь не важны. Такая «молодая дама» любит являться на семейных вечерах в «голубой или оранжевой пижаме». Индивидуальные детали не интересуют автора. Он подбирает лишь типические, видовые. Почти так же обобщен образ сварливого соседа в рассказе «Разбитая скрижаль».

Петров стремится дать явление или характер в конкретной, индивидуализированной форме. Не «молодая дама» вообще, а именно мадам Белополякина с ее жирным лобиком и стриженым затылком. Не обобщенный квартирный склочник, а вполне определенный дядя Силантий Арнольдыч с его серенькими ресничками и испуганным взглядом. Е. Петров подробно описывает и утро мадам, и ее счеты с домработницей. Мы узнаем, какие именно вещи и как перетаскивал в новую квартиру склочный «дядя».

Петров основное внимание уделяет сюжету, юмористический и сатирический материал в его рассказах обычно организован вокруг развития действия (см. рассказы «Беспокойная ночь»,

«Встреча в театре», «Давид и Голиаф» и др.) – Ильф же стремится воплотить свою сатирическую мысль в острой комической детали, часто выделяя одно смешное сюжетное положение и всячески обыгрывая его.

В характерной подробности Ильф часто искал проявления сущности вещей. Это видно и в фельетонах «Переулок», «Для моего сердца» и в очерке «Москва от зари до зари». Восхищенно следя за наступлением нового, он в то же время с острым интересом наблюдает старое – в переулках Москвы, на «персидских» ее базарах, теснимых новым бытом. Это старое, уходившее на задворки жизни и в то же время еще перемешивавшееся с новым, не ускользало от внимания Ильфа-сатирика.

Рассказы Е. Петрова насыщены диалогами, в которых раскрываются характеры действующих лиц. В произведениях Ильфа повествование ведется в основном от лица автора, диалог не играет в них решающей роли.

Эти столь разные особенности дарований молодых авторов, соединившись, дали одно из самых ценных качеств стиля писателя «Ильфа и Петрова» – сочетание увлекательности сюжета с точной отделкой каждой реплики, каждой детали.

Надо также отметить, что совместные произведения Ильфа и Петрова, как правило, глубже, отчетливее по мысли, резче в своем актуальном звучании, чем произведения, написанные раздельно, даже если те и другие весьма близки по времени их создания или по содержанию. Достаточно сравнить фельетон Ильфа «Источник веселья» (1929) и общий фельетон писателей «Веселящаяся единица» (1932), созданные примерно на одном материале, или рассказ Е. Петрова «Долина» (1929) с текстом главы «Багдад» в «Золотом теленке».

В течение десяти лет совместной работы Ильф и Петров находились под непрерывным, сильным и всевозрастающим обоюдным влиянием. Ценное в творческих принципах, взглядах, вкусах одного непременно усваивалось другим, а то, что признавалось ненужным, фальшивым, постепенно вытравлялось. Так был создан стиль, о котором Е. Петров в своих воспоминаниях об Ильфе писал: «…стиль, который выработался у нас с Ильфом, был выражением духовных и физических особенностей нас обоих. Очевидно, когда писал Ильф отдельно от меня или я отдельно от Ильфа, мы выражали не только каждый себя, но и обоих вместе» (см. в этом томе «Из воспоминаний об Ильфе». К пятилетию со дня смерти).

На протяжении всего творчества Ильф делал записи в своих записных книжках. В них вошли черновые заметки, наброски задуманных произведений, мысли и афоризмы, которые могли бы пригодиться в работе.