Василий Наумкин - Каменный пояс, 1981

Люди, подобные Китасову, нынче заявляются открыто, встречаются они и среди выходцев из деревни, и В. Потанин зорко уловил этот тип беспутногоприспособленца. Но вот развенчание такого типа писатель ведет несколько спрямленно и в то же время чересчур, как мне кажется, «закодированно», сгущая негативные качества героя в поступках, но не выявляя глубинных корней Вениной беспутности, его озлобленности на людей, его гнусности. В самом деле: парню всего двадцать лет, а его можно назвать носителем чуть ли не всех пороков человеческих, причем первопричиной их едва ли является генетическая наследственность (отец Вени, как оказывается, тоже был бездушным, корыстным и подлым человеком).

Думается, что формирование китасовской неприкаянности, а вернее, целенаправленной потребительской морали, следует искать не только в психопатологических отклонениях героя, но и в тех язвах социального характера, которые порой еще возникают на здоровом теле нашего общества. Но сложности этих обстоятельств почти не учитываются автором.

Впрочем, пока еще рано делать обобщающие выводы, так как разбираемое произведение — лишь часть задуманного писателем цикла «Сельские монологи», и, может быть, в скором времени мы полнее познакомимся не только с паразитирующими китасовыми, но и с теми, кто живет настоящей полнокровной жизнью (они уже намечены и в повести «На чужой стороне»).

Надо сказать, что именно цельные, прочно стоящие на земле люди больше всего привлекают В. Потанина, по ним выверяет писатель нравственные ценности нашей непростой действительности.

Герой повести «Над зыбкой», молодой корреспондент газеты, едет в далекое село с заданием написать очерк о дояре — «безусловном ударнике», как характеризует Ивана Палина редактор газеты. Но обстоятельства сложились так, что до встречи с Иваном корреспондент знакомится с матерью дояра — пожилой женщиной, прожившей трудную, подвижническую жизнь. И перед молодым журналистом встает действительная человеческая судьба, тот самый цельный характер, о котором сказано выше.

От этой пожилой женщины, Марьи Степановны, узнает наш герой об испытаниях, выпавших на долю его знакомых Петра и Они (Петр — старший сын Марьи Степановны, участник войны, а его жена Оня — «и у смерти была, и дочь схоронила, и опять детей учит, и опять любят ее все люди», — говорит о ней Марья Степановна), с которыми наш герой в молодости был очень дружен, а Оню крепко любил. Узнает и начинает постигать, сколь скуден его жизненный опыт, как неуверенно еще он движется по земле. Потому и не обижается на жестковатые слова Марьи Степановны, выразившей сомнение в его способности написать книгу: «…Да изойдешь пузырями… Сам-то еще в зыбочке, самого-то надо качать-укачивать. Ну че ты видел? Русску печку да калены кирпичи. Вот встанешь на ноги да пойдешь по земле — тогда и… Ну, поглядим».

Любимые герои Потанина, как уже сказано, — сеятели добра или стремятся к такому благородному деянию. В сущности, ведь и основная задача истинного художника — прославление и утверждение доброты. Недаром, например, один из виднейших современных наших писателей Виктор Астафьев на вопрос: «Чему бы вы хотели научить читателя?» лаконично отвечает: «— Добру. Умению ценить добро. В этом вижу одну из своих задач» («Литературная газета, № 13 от 28 марта 1979 года).

Младший собрат Астафьева и один из его последовательнейших учеников Потанин тоже, видимо, хочет прежде всего научить читателя «умению ценить добро», вернее даже не научить, а убедить нас в том, что свет добра столь же необходим человеку, как пища, кров, любовь, что без излучения добра всякое дело приходит к жизнеусыханию.

Любопытно поглядеть в этом разрезе на характеры егеря Трофима (повесть «Тихая вода») и Павла Фомича из рассказа «Белые яблони». Только если образ Трофима Путинцева несколько двоится (вначале — грубоват, хитер, и доброта его на первых порах несколько обескураживает деловитой расчетливостью; потом, в конце повести, мы читаем письмо состарившегося Трофима — человека с открытым сердцем и щедрой душой), то судьба Павла Фомича выписана диалектично и психологически безупречно. Павел Фомич приехал в зауральское село с фронтовых дорог (до войны он жил на Украине, в войну погибла там его невеста), чтобы забыть свое горе. И очень странно сложилась у него жизнь на новом месте: долго не мог добиться контакта с колхозниками, хотя и всей душой тянулся к ним («хотел жить среди людей — но те от него»). И никак не мог понять одинокий человек причины отчужденного к себе отношения. Ну, жил бобылем, у которого по деревенской традиции «всегда худая слава» — только в этом ли дело? Не мог смириться с такой несправедливостью Павел Фомич и начал чудить: лис приручать, окуней в прудке разводить, обучать ежей танцевать и т. д. Но эти чудачества ничего, кроме насмешки земляков, не вызывали и еще больше оттолкнули односельчан от Павла Фомича, ибо они понимали: все «деяния» Павла Фомича преследуют единственную цель — удивить. Удивить, чтобы почувствовать некоторое превосходство над другими, утешить свое самолюбие, свою гордыню. Ведь в деревне не забыли, как Павел Фомич именно из-за гордыни отказался делать для колхоза вторую «сортировку» (обиделся, что его мало «прославили» после изготовления первой), не забыли и долго не могли простить Фомичу такого.