Иван Арамилев - В лесах Урала

Завод! Сколько дней я толкался в городе у заводских ворот. Не взяли. А теперь — «устроят». Я войду в освещенный электрическими огнями цех, буду резать, точить, сверлить железо. Стальные стружки запоют под моими руками. Я сшибаю быстро летящую птицу, так неужели мои руки не научатся управлять станком?

Думаю о Марфе. Может, с нею нельзя на завод? Как же тогда? Разве могу бросить ее в тайге? Рассказываю все деду.

— Да-а! — говорит он, сдвинув на лбу морщины. — Рановато обзаводиться семьею, но уж коли так случилось, делать нечего: поезжай за нею.

Ночью прощаюсь с бабушкой. Дед выходит провожать. Туман поредел. Синеет звездное небо. Шумит под обрывом вода. У изгороди обнимаемся. Тени сливаются в лунном свете.

— Помнишь, Матвейко, мы жар-птицу в тайге искали? — спрашивает дед. — Нету в лесах такой птицы. И еще запомни: во всякой охоте прицел верный должен быть. О тебе никто не позаботится, только ты сам. Но ежели станешь думать только о себе, незаметно на ногу соседу наступишь. О других думай, кому худо живется. Когда умру, держись за Николая Павловича. Он правильный человек. Иди, пострел.

Я шагаю по росистой траве.

Дед стоит у плетня, и я слышу за спиною горячий, взволнованный шепот:

— Вырос, бесенок…

Зимогоры — зимующие в горах, надолго уходящие из деревни; переносно — люмпен-пролетариат, отпетые люди.

Паул — селение манси.

Рухлядь — пушнина.

Здравствуй, друг!

Музыкальный инструмент, имеющий форму птицы, под который манси поют свои песни и пляшут.

Эмас — хорошо.

Дурак.

Молевой сплав — бревна гонят не плотами, а врассыпную.

Глубоко, шест не достает дна.

Нээ — женщина.

Вишнэ — девушка.

Казым-гуи — остяки.