Илья Маркин - На берегах Дуная

Приняв это твердое и, как думала Настя, окончательное решение, она с еще большей энергией и настойчивостью собиралась на фронт и намеревалась ехать именно в ту часть, где служила раньше. Обычно солдат и сержантов, — а Настя была сержантом, — на фронт отправляли не одиночками, а маршевыми ротами и батальонами и не туда, куда хотел каждый, а куда нужно было командованию, но упорство и настойчивость Насти преодолели все препятствия, и они вдвоем с Тоней поехали самостоятельно, получив документы о назначении в тот же стрелковый полк, где находилась она до ранения.

В пути Настя стремилась не задерживаться и поскорее добраться до фронта. Даже в шумном и пестром Бухаресте, несмотря на решительные и настойчивые уговоры Тони, она не хотела оставаться ни одной лишней минуты и до слез умоляла военного коменданта посадить их на быстроходную «матрису», которая, как она узнала, уходила к венгерской границе. На последней станции, где кончался железнодорожный путь, они разыскали грузовой автомобиль, на котором ехала группа летчиков, устроились с ними. Но дорожные мучения на этом не кончились. Летчики, проехав километров сто по территории Венгрии, сворачивали в сторону и направлялись в Югославию, а Насте с Тоней нужно было добраться до венгерского города Мохач на Дунае. Пришлось распрощаться с веселыми, приветливыми летчиками и одним остаться на пустынной дороге в ровной, словно проутюженной степи.

Во все стороны пластались жалкие, узенькие полоски чахлой кукурузы, поникшей пшеницы, бледнолистой, совсем не такой, как на Украине и в Молдавии, свеклы. Только на взгорке, у самого кювета одиноко возвышался старый каштан. Его ветви клонились к земле, а подрубленная снарядом кудрявая макушка безвольно повисла на сучьях. Густая дорожная пыль толстым слоем покрывала листья. Дерево казалось пепельно-серым великаном, задремавшим на перепутье дорог.

— Вот это богатырь! — звонко прокричала Тоня и, подхватив вещевой мешок, побежала к каштану.

Настя машинально пошла вслед за ней, напряженно всматриваясь в туманную даль, где, по рассказам коменданта и летчиков, протекал Дунай и на его берегах наступали советские войска. Теперь, когда окончился тяжелый и изнурительный путь, Настю охватили неожиданные сомнения. Нужно ли было ехать туда, где она обязательно встретит Николая? Не лучше ли было, как предлагал командир запасного полка, остаться в тылу и готовить молодых снайперов?

— Настенька, ну что с тобой? — участливо заговорила с ней Тоня. — Ты что мрачная такая? Не рада, что приедем скоро?

— Устала что-то, — ответила Настя и, бросив на землю вещевой мешок, присела на край полуобвалившегося окопа.

— Эх, лучше б с летчиками дальше поехали… — безнадежно махнула рукой Тоня и, достав зеркальце, улыбнулась. Ее широко открытые ясные глаза задорно смеялись, на припухлых щеках круглились ямочки, полные розовые губы кривились в лукавой усмешке.

Невдалеке послышался легкий шум. Он постепенно нарастал, и не успели девушки осмотреться, как на них надвинулся сизовато-бурый туман. С земли со свистом взлетели листья кукурузы, солома, стебли пожелтевших трав.

Тоня вскочила, хотела запахнуть шинель, но ветер рванул ее, сорвал берет и ударил в лицо пылью. Она взмахнула руками, испуганно вскрикнула и присела на землю.

Настя, борясь с ветром, слегка подалась вперед, откинула голову. Ее спокойные глаза прищурились, на худощавом лице вспыхнул румянец, небольшие сильные руки сжались в кулаки.

Ветви старого каштана с гулом ударялись друг о друга. Все могучее дерево, сотрясаясь, стонало. Рядом что-то тяжелое ударило о землю и с шорохом покатилось к дороге.

Внезапно скрежет и свист стихли. Вихрь так же, как и надвинулся, поспешно удалился к западу.

Не понимая, что случилось, Тоня вытерла слезы и с удивлением смотрела на каштан.

Яркозеленые, местами тронутые желтизной листья замерли под лучами неяркого солнца. Подрубленная макушка свалилась на землю, и вековое дерево казалось теперь молодым, обновленным. Вся земля вокруг толстого, изрябленного ствола была усеяна пожелтевшей листвой. Сквозь нее янтарными самородками проглядывали спелые плоды. Настя набрала целую пригоршню прохладных отполированных плодов. С минуту она любовалась ими, потом осторожно нагнулась, разгребла свежую землю на краю окопа и в образовавшуюся канавку высыпала все плоды каштана. Засыпав их, она поднялась и вздохнула:

— Ну что ж, пойдем.

— Пойдем, — согласилась Тоня и в последний раз взглянула на каштан. Легкий ветерок ласково теребил его помолодевшие листья. Тонкие, длинные ветки тихо раскачивались, будто засыпая.