Иван Шутов - Апрель

Закончив играть, Лида несколько времени находилась под впечатлением музыки Катчинского. Но почему ее никто не узнал? Десять лет клавир пролежал в углу. Он мог бесследно затеряться. Сам ли Катчинский забросил свое произведение или его не признали?

Глухой стон, в котором прозвучали отчаяние и боль, заставил Лиду оглянуться. Закрыв лицо руками, Катчинский плакал.

Лида бросилась к нему.

— Вам тяжело… я знаю, но не отчаивайтесь. Вы еще будете здоровым и сможете работать. Я верю… вы приедете в Москву, мы встретимся. Я очень, очень верю в это.

— Спасибо, фрейлейн Лида. — Катчинский отнял руки от лица. — Минутная слабость. Это пройдет… Я дал слово одному человеку не терять мужества. Это важно сейчас — не терять мужества!

Катчинский попросил Лиду купить для него вышедшие за последнее время музыкальные новинки. После обеда Лида отправилась в город выполнять поручение.

На Грюнанкергассе и близлежащих улицах было безлюдно и тихо. За улицей Моцарта начиналось оживление. Чувствовалась близость одной из главных магистралей Вены — Кертнерштрассе. На небольшой площади против разбитого универмага высоко над крышами города возносились к небу каменные узоры готической колокольни Стефан-кирхе. Здание собора украшали почерневшие от времени скульптуры. Они изображали толстых пап и прелатов. Хвостатые химеры под крышей скалили зубы на тощих мужиков, которые, в отличие от дородных священнослужителей, олицетворяли смертные грехи человечества.

Когда-то здесь был центр города. На узких извилистых уличках сохранились старинные дома со сводчатыми подвалами. Теперь в них торговали вином и пивом. Своды подвалов напоминали о веках, прошумевших над ними. Отступая, гитлеровцы подожгли старинную кирху, и здание теперь ремонтировалось. На срочный ремонт кирхи было благословение святейшего папы римского. Для этого у церковников нашлись деньги.

У забора, за которым происходит ремонт, — афишный стенд, оклеенный разноцветными плакатами. Из них Лида узнала о театральных и музыкальных новостях города. Опера дает «Сказки Гофмана» Оффенбаха и анонсирует «Пиковую даму» Чайковского; Раймунд-театр обещает оперетту «Маска в голубом». Центр стенда занимала большая афиша, оформленная пестро и крикливо:

ВАРЬЕТЕ «КОНТИНЕНТАЛЬ»

РЕВЮ:

ПРЕКРАСНЫЕ ВЕНКИ ДЕМОНСТРИРУЮТ СЕГОДНЯ СИЛУ

ЛОВКОСТЬ И ТОЧНОСТЬ УДАРА.

В программе:

женщины — победительницы «Железного Билли»

и «Черного Джона»

Эвелина и Ева

Вольно-американская борьба.

Борются три пары.

Женщины-боксеры

Августина и Ролла, Анита и Маргит.

Женщины-обезьяны.

Маргарита и Марианна — чудо акробатики!

Женщина-змея Александрина единственная в этом жанре.

На афише были фотографии Эвелины и Евы в традиционных костюмах цирковых борцов: в черных трико, в мягких башмаках со шнуровкой; Маргариты и Марианны — девушек с лоснящимися от помады губами, сидящих на столе в лягушечьих позах, готовых к обезьяньим прыжкам; Августины и Роллы: улыбаясь с наигранной актерской кокетливостью, они грозили друг другу огромными боксерскими перчатками; блондинка со вздернутым носом — Александрина, стоя на пуантах, перегибалась назад, чтобы достать зубами приколотую к поясу розу.

Все артистки были красивы. Это, по мнению дирекции варьете, и должно было привлечь публику. Ведь многим захочется видеть, как Августина и Ролла будут разбивать друг другу боксерскими перчатками греческие носы и улыбающиеся губы, а прекрасная Эвелина — выворачивать партнерше руки!

Афиша бросалась в глаза, и все прохожие обращали на нее внимание. Она успешно конкурировала со скромными оперными и театральными афишами.

Лида пересекла площадь и, пройдя квартал Грабена, вошла в узкую уличку. Витрины ютившихся здесь магазинов не освещало солнце. Рекламная блондинка с ярко накрашенными губами, опустив глаза на флаконы духов и губную помаду, красовалась в одной из витрин; во второй тускло поблескивали позолоченные корешки книг. Третий магазинчик назывался «Венская мелодия». Здесь торговали нотами. Лида остановилась у витрины. Она была так же пестра и криклива, как витрина парфюмерной лавки. Пестроту создавали обложки музыкальных новинок. На них были изображены томные блондинки, кровоточащие сердца, пронзенные стрелами: окно мансарды с силуэтами влюбленных за занавеской: сверкающая глазами кошачья пара на дымовой трубе. Здесь месяц объяснялся в любви ярко пылающей Венере, а уличный фонарь — одинокой «ночной Маргарите».