Василий Смирнов: Саша Чекалин

После этого отец снова начал выходить из дому по ночам караулить. Все ценное, что было в избе, перенесли к дедушке: ждали нового пожара. На время к дедушке переселили и Витюшку. Саша остался дома. Он ни за что не хотел уходить от матери.

— Правда ведь, Шурик, не запугают? — говорила мать, крепко прижимая Сашу к себе.

— Не запугают, — отвечал Саша, чувствуя себя в эту минуту сильным, взрослым. Иногда с самодельным ружьем в руках он и сам выходил на улицу и, спустив собак, расхаживал с ними вокруг дома.

— Что ты, сынок? — ласково и грустно спрашивал отец. — Воевать собрался?

— Дом караулю, — отвечал Саша, сдвинув густые черные брови.

У отца теплело на сердце, но вздыхал он по-прежнему тяжело, думая, что же будет дальше. В других деревнях, как писали в районной газете, тоже было неспокойно. Люди шли на крайности. Все в деревнях кипело, бурлило…

Ребятам на улице Саша сообщал, видимо, услышанное из разговоров матери с активистами:

— Колхоз теперь не нарушится… Он в землю корнями врос.

— Что он, дерево?.. — удивлялся Серега.

Но с Сашей ребята не спорили. Подобные разговоры они слышали и дома.

Немного спустя работники районной милиции, вместе с колхозниками прочесав окрестные леса, изловили двух уголовников, бежавших из ссылки. Хотя главаря шайки Кирьку Барина и на этот раз не удалось поймать, все в селе как-то облегченно вздохнули.

— Один Кирька Барин не будет шататься в наших местах. Трусоват он, — говорили в народе.

— Поймают и его, — пророчил дед Пупырь.

Саша видел: отец и мать тоже успокоились и повеселели. Теперь уже отец не задумывался, что будет дальше. Утром он первым уходил на работу в поле. Накормив сыновей и наскоро управившись по хозяйству, Надежда Самойловна торопливо наказывала Саше:

— Ты следи за Витюшкой. Долго не приду — покорми его снова.

Она уходила в сельсовет, зная, что на старшего сына можно положиться. Он и за братом поглядит, и цыплятам даст корм, и корову загонит. Но все же весь день на сердце было неспокойно. Очень уж малы еще были сыновья.

Саше недавно исполнилось шесть лет, а Витюшка был моложе его на два года.

Зимой Надежда Самойловна решилась подать заявление в партию. Вечером она сидела за столом необычайно молчаливая, бледная и строгая. Что-то писала, долго думая над каждой строчкой. Что-то шептала про себя, перечитывая написанное. Вспоминались прожитые годы, нерадостное детство в многодетной семье отца. Рано пришлось пойти по чужим людям, батрачить. Горек был заработанный кусок хлеба.

— Что ты пишешь, мама? — Саша никогда еще не видел мать такой взволнованной.

Мать повела бровью, хотела было крикнуть: «Не мешай!», но вдруг порывисто схватила Сашу, крепко поцеловала и, глядя на него широко раскрытыми глазами, сказала:

— Заявление, сынок, пишу, чтобы приняли меня в партию.

В избе было тихо. Витюшка спал, отец ушел к соседям.

— А меня, мама, примут в партию, когда я вырасту большой?

— Примут, сынок, но только вначале будешь пионером, потом комсомольцем. Помощником мне будешь. Вот в школу пойдешь — все узнаешь… — задумчиво говорила мать.

Саша воспринимал по-своему — в партию принимают только после того, как школу пройдешь. Мать часто в последнее время повторяла:

— Школу я прошла большую. Многому при Советской власти научилась — жизнь увидела.

— А скоро я в школу пойду? — нетерпеливо допытывался Саша.

— Скоро, скоро, — торопливо отвечала мать и снова склонялась над заявлением.

Саша сидит около дома на сучковатой изгороди, нетерпеливо болтая босыми, загорелыми до черноты ногами, и сердито поглядывает вокруг. В лужицах воды и на мокрой траве радостно сверкает солнце. С противоположного берега Вырки доносятся звонкие ребячьи голоса — наверно, завыркинцы ловят рыбу. Умытое дождем небо тоже веселое, голубое. А на сердце у Саши темная ночь. Ничто окружающее не радует его. Ни на что не глядят глаза. Ласкаясь, подошел Тенор, Саша прогнал его. Только Громиле, когда тот высунул свою лобастую черную голову из конуры, Саша пожаловался:

— Не записывают меня…

Громила зевнул и пошевелил похожими на лопухи ушами. Очевидно, это означало: не беспокойся, примут.

А произошло вот что.

Возили ребята землю на тачке, возводили насыпь. Другие волокли обрезки узкоколейных рельсов, жерди с соседнего огорода. Ребята строили свою железную дорогу. Была она похожа на настоящую железнодорожную магистраль, которая строилась рядом, в Песковатском.