"Но в это надо очень сильно верить, а пока все это случится бывает так одиноко".
Он странно посмотрел на меня. "Вера тут ни при чем. Никакой веры не надо. Необходимо лишь воображение". Он расчистил стол, отодвинув тарелку с картошкой, соль, кетчуп, вилки, ножи, и мне стало любопытно, что же произойдет, что материализуется тут, прямо у меня на глазах.
"Если у тебя воображение с это кунжутное зернышко", – сказал он, для наглядности бросив в центр опустевшего стола настоящее зернышко, – "для тебя нет ничего невозможного".
Я посмотрел вначале на зернышко, а потом на него. "Вот хорошо, если бы вы, Мессии, собрались бы как-нибудь вместе и договорились о чем-нибудь одном. Я-то думал, что если весь мир ополчается против меня, надо уповать на веру".
"Нет. В свое время я хотел исправить эту ошибку, но это оказалось не так-то просто. Две тысячи, пять тысяч лет назад, они еще не придумали слово "воображение", поэтому слово "вера" – это лучшее, что в те времена Мессии могли предложить толпам своих последователей, жаждавших святости. Кроме того, тогда не было кунжута".
Я знал наверняка, что кунжут тогда был, но пропустил эту наглую ложь мимо ушей. "Так я должен представить себе, что я намагничиваюсь? Мне надо представить, как некая мудрая мистическая красавица возникает в толпе наших пассажиров на поле в Таррагоне, штат Иллинойс? Я могу это сделать, но на этом все и закончится, все останется только в моем воображении".
Он беспомощно глянул на небеса, представленные в данный момент жестяным потолком с неоновой рекламой кафе "Эм и Эдна". "Просто в твоем воображении? Ну конечно, это твое воображение! Весь этот мир – лишь твое воображение, разве ты забыл? "Где твои мысли, там твой опыт; Как человек думает, такой он и есть; То, чего я боялся, со мной и случилось; Мыслетворчество – хорошая работа и полноценный отдых; Быть самим собой – лучший способ найти верных друзей" . Твое воображение вовсе не меняет Абсолюта, и совершенно не влияет на истинную реальность. Но мы говорим о кино-мирах и кино-жизнях, где каждое мгновение иллюзорно и соткано из воображения. Все это сны, наполненные символами, которые мы, спящие наяву, вызываем в нашем воображении".
Он положил нож и вилку на одну линию, будто строил мост от себя ко мне. "Тебе интересно, о чем говорят твои сны? Также точно ты смотришь и на вещи, окружающие тебя наяву, и задаешься вопросом, о чем говорят они? Ты и твои самолеты, куда ни глянь, ты везде видишь их".
"Пожалуй, верно". Я мечтал о том, чтобы он хоть немного сбавил темп и перестал заваливать меня всем этим так сразу; тяжко поглощать новые представления с такой бешеной скоростью.
"Что означает для тебя сон, в котором ты видишь самолеты?"
"Свободу. Когда мне снятся самолеты, я ухожу от гнета реальности в полет и чувствую себя совершенно свободным".
"Насколько четко ты хочешь это ощутить? Сон наяву – это то же самое, ты освободишься от всего, что привязывает тебя: рутины, властей, скуки, земного притяжения. Ты пока не смог еще осознать, что ты уже свободен, что ты всегда был свободен. А если у тебя воображение размером с несколько кунжутных зерен… считай, что ты всемогущий волшебник, творящий свою собственную сказочную жизнь. Лишь воображение! Ну и сказал же ты!"
Официантка, протиравшая тарелки, время от времени странно поглядывала на него – кто он такой, чтобы говорить такие вещи?
"Поэтому тебе никогда не бывает одиноко, Дон?" – спросил я.
"Если я сам этого не захочу. У меня есть друзья, в других измерениях, которые навещают меня время от времени. Да и у тебя они есть".
"Нет. Я имею в виду это измерение, этот воображаемый мир. Покажи, мне что ты имеешь в виду, яви мне махонькое чудо такого магнита… Я очень хочу этому научиться".
"Это ты мне покажи", – сказал он. "Чтобы что-то пришло в твою жизнь, тебе надо представить, что оно уже там".
"Вроде чего? Вроде моей прекрасной незнакомки?"
"Да что угодно. Незнакомку потом. Для начала, что-нибудь попроще".
"Начинать прямо сейчас?"
"Да".
"Отлично… Голубое перо".
Он удивленно посмотрел на меня, ничего не понимая. "Ричард, какое голубое перо?"
"Ты же сказал, что угодно, кроме незнакомки, что-нибудь помельче".
Он пожал плечами. "Прекрасно. Пусть будет голубое перо. Представь себе это перо. Увидь его – каждую черточку, края, кончик, хвостик, пушок около основания. Всего лишь на минуту. Этого хватит".
Я на минуту закрыл глаза, и перед моим внутренним взором предстал четкий образ. Небольшое, по краям ярко-голубой цвет переходит в серебристый. Сияющее перо, плывущее во тьме.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу