Иван Тургенев - Нахлебник

ИВАНОВ (до половины высовываясь из передней). Что угодно-с?

ТРЕМБИНСКИЙ (не без удивления). Да позвольте... Вы... каким образом...

КУЗОВКИН (Трембинскому). Сосед... здешний-с... В гости ко мне пришел-с.

ТРЕМБИНСКИЙ (с расстановкою и качая головой). Эх, не время теперь... не место здесь, господа!

ПЕТР выходит из передней мимо самого носа ИВАНОВА. ИВАНОВ прячется.

ТРЕМБИНСКИЙ (Петру). Где ты пропадаешь? Ступай за мной... Я хочу посмотреть - что у тебя там в кабинете... Чай, все не так, как я приказал... Положись-ка на вас!

Оба уходят в гостиную. КУЗОВКИН остается один.

КУЗОВКИН (после некоторого молчания). Ваня... а Ваня!

ИВАНОВ (из передней, не показываясь). Чего?

КУЗОВКИН. Войди, Ваня, ничего, можно.

ИВАНОВ (медленно входит). Я лучше уйду.

КУЗОВКИН. Нет, останься. Что за беда? Ты ко мне пришел. Вот поди сюда. Вот тут сядь-ка. Это вот мой угол.

ИВАНОВ. Пойдем лучше в твою комнату.

КУЗОВКИН. В мою комнату нам теперь идти нельзя. Там теперь белье разбирают... Перин тоже много нанесли. Да здесь чем худо?

ИВАНОВ. Нет, я лучше домой пойду.

КУЗОВКИН. Нет, Ваня, ты останься. Сядь-ка вот тут, ся-ядь. И я сяду. (Кузовкин садится.) Наши вот сейчас приедут. Посмотри на них.

ИВАНОВ. Чего смотреть.

КУЗОВКИН. Как чего смотреть? Ольга-то Петровна в Петербурге замуж вышла. Каков-то у нее муженек? Ну, да и ее мы с тобой давно не видали. Шесть лет с лишком. Сядь.

ИВАНОВ. Да что, Василий Семеныч, право...

КУЗОВКИН. Сядь, сядь, говорят. Ты не смотри на то, что новый дворецкий кричит. Бог с ним совсем! Он ведь для этого приставлен.

ИВАНОВ. Ольга-то Петровна, чай, за богатого вышла? (Садится.)

КУЗОВКИН. Не знаю, Ваня, как тебе сказать, а чиновник, говорят, важный. Ну, Ольге Петровне так и следовало. Не век же ей было со своей теткой жить.

ИВАНОВ. А как бы, Василий Семеныч, новый-то барин нас с тобою не выгнал.

КУЗОВКИН. А зачем ему нас выгнать?

ИВАНОВ. То есть я про тебя говорю.

КУЗОВКИН (со вздохом). Знаю, Ваня, знаю. Ты, брат, что ни говори, все-таки помещик. А на меня и платье-то не из целого кроят. Все с чужого плеча. А все-таки новый барин меня не выгонит. Покойный барин - и тот меня не выгнал... А уж на что был сердит.

ИВАНОВ. Да ты, Василий Семеныч, петербургских молодцов не знаешь.

КУЗОВКИН. А что, Иван Кузьмич, разве они... того?

ИВАНОВ. Просто, говорят, беда! Я их тоже не знаю, а слыхал.

КУЗОВКИН (после минутного молчания). Ну, посмотрим. Я на Ольгу Петровну надеюсь. Она не выдаст.

ИВАНОВ. Не выдаст! Да она, чай, и забыла тебя совсем. Ведь она отсюда, после смерти покойной матушки своей, - с теткой-то со своей, - ребенком выехала. Что ей? И четырнадцати лет не было. Ты с ней в куклы игрывал велико дело! Она и не посмотрит на тебя.

КУЗОВКИН. Ну нет, Ваня.

ИВАНОВ. Вот увидишь.

КУЗОВКИН. Ну полно же, Ваня, пожалуйста.

ИВАНОВ. Да вот увидишь, Василий Семеныч.

КУЗОВКИН. Право, Ваня, перестань... сыграем-ка лучше в шашки... А? Как по-твоему? (Иванов молчит.) Что так сидеть-то? Давай-ка, брат, давай. (Берет шашечницу и расставляет шашки.)

ИВАНОВ (тоже расставляя шашки). Нашел время, нечего сказать. Дворецкий позволит тебе, как же!

КУЗОВКИН. А мы разве кому мешаем?

ИВАНОВ. Да господа сейчас приедут.

КУЗОВКИН. Господа приедут - мы бросим. В правой или в левой?

ИВАНОВ. Уж прогонят нас с тобой, Василий Семеныч, вот увидишь. В левой. Тебе начинать.

КУЗОВКИН. Мне... Я, брат, сегодня вот как начинаю.

ИВАНОВ. Вишь, что вздумал. А я вот как.

КУЗОВКИН. А я сюда.

ИВАНОВ. А я сюда.

Вдруг в передней поднимается шум, крики: "Едут! Едут! Нарцыс Коскенкиныч! Едут!.." КУЗОВКИН и ИВАНОВ вскакивают.

КУЗОВКИН (в большом волнении). Едут? Едут?

Из гостиной раздается голос ТРЕМБИНСКОГО: "Что такое? Господа господа едут?" Он вместе с ПЕТРОМ выбегает из гостиной.

ТРЕМБИНСКИЙ (кричит). Музыканты! Музыканты по местам!

Убегает в переднюю; ПЕТР за ним. Из коридора выскакивает МАША.

МАША. Господа едут?

КУЗОВКИН. Едут, едут.

ИВАНОВ с тоской забивается в угол. МАША бежит в коридор с криком "Едут!". Через мгновенье из коридора вырывается ПРАСКОВЬЯ ИВАНОВНА, а из передней ТРЕМБИНСКИЙ.

ПРАСКОВЬЯ ИВАНОВНА. Едут?

ТРЕМБИНСКИЙ. Девок зовите сюда, девок!

ПРАСКОВЬЯ ИВАНОВНА (кричит в коридор). Девки! Девки!

ЕГОР (выбегая из передней). А где ж хлеб-соль, Нарцыс Константиныч?

ТРЕМБИНСКИЙ (кричит во все горло). Петр! Петр! Хлеб-соль! Где хлеб-соль?

Вбегает ПЕТР, у него в руках блюдо с огромным кренделем и солонкой.

ТРЕМБИНСКИЙ (вырывает у Петра блюдо и передает его на руки Егору). Это вам... Ступайте на крыльцо, ступайте.