Иван Тургенев - Первая любовь

Дня три спустя она встретила меня в саду. Я хотел уклониться в сторону, но она сама меня остановила.

- Дайте мне руку, - сказала она мне с прежней лаской, - мы давно с вами не болтали.

Я взглянул на нее: глаза ее тихо светились и лицо улыбалось, точно сквозь дымку.

- Вы все еще нездоровы? - спросил я ее.

- Нет, теперь все прошло, - отвечала она и сорвала небольшую красную розу. - Я немножко устала, но и это пройдет.

- И вы опять будете такая же, как прежде? - спросил я. Зинаида поднесла розу к лицу - и мне показалось, как будто отблеск ярких лепестков упал ей на щеки.

- Разве я изменилась? - спросила она меня.

- Да, изменились, - ответил я вполголоса.

- Я с вами была холодна - я знаю, - начала Зинаида, - но вы не должны были обращать на это внимания... Я не могла иначе... Ну, да что об этом говорить!

- Вы не хотите, чтоб я любил вас, вот что! - воскликнул я мрачно, с невольным порывом.

- Нет, любите меня - но не так, как прежде.

- Как же?

- Будемте друзьями - вот как! - Зинаида дала мне понюхать розу. Послушайте, ведь я гораздо старше вас - я могла бы быть вашей тетушкой, право; ну, не тетушкой, старшей сестрой. А вы...

- Я для вас ребенок, - перебил я ее.

- Ну да, ребенок, но милый, хороший, умный, которого я очень люблю. Знаете ли что? Я вас с нынешнего же дня жалую к себе в пажи; а вы не забывайте, что пажи не должны отлучаться от своих госпож. Вот вам знак вашего нового достоинства, - прибавила она, вдевая розу в петлю моей курточки, - знак нашей к вам милости.

- Я от вас прежде получал другие милости, - пробормотал я.

- А! - промолвила Зинаида и сбоку посмотрела на меня. - Какая у него память! Что ж! я и теперь готова...

И, склонившись ко мне, она напечатлела мне на лоб чистый, спокойный поцелуй.

Я только посмотрел на нее, а она отвернулась, и, сказавши: "Ступайте за мной, мой паж", - пошла к флигелю. Я отправился вслед за нею - и все недоумевал. "Неужели, - думал я, - эта кроткая, рассудительная девушка - та самая Зинаида, которую я знал?" И походка ее мне казалась тише - вся ее фигура величественнее и стройней...

И боже мой! с какой новой силой разгоралась во мне любовь!

XVI

После обеда опять собрались во флигеле гости - и княжна вышла к ним. Все общество было налицо, в полном составе, как в тот первый, не-забвенн.ый для меня вечер: даже Нирмацкий притащился; Майданов пришел в этот раз раньше всех - он принес новые стихи. Начались опять игры в фанты, но уже без прежних странных выходок, без дурачества и шума - цыганский элемент исчез. Зинаида дала новое настроение нашей сходке. Я сидел подле нее по праву пажа. Между прочим, она предложила, чтобы тот, чей фант вынется, рассказывал свой сон; но это не удалось. Сны выходили либо неинтересные (Беловзоров видел во сне, что накормил свою лошадь карасями и что у ней была деревянная голова), либо неестественные, сочиненные. Майданов угостил нас целою повестью: тут были и могильные склепы, и ангелы с лирами, и говорящие цветы, и несущиеся издалека звуки. Зинаида не дала ему докончить.

- Коли уж дело пошло на сочинения, - сказала она, - так пускай каждый расскажет что-нибудь непременно выдуманное.

Первому досталось говорить тому же Беловзорову. Молодой гусар смутился.

- Я ничего выдумать не могу! - воскликнул он.

- Какие пустяки! - подхватила Зинаида. - Ну, вообразите себе, например, что вы женаты, и расскажите нам, как бы вы проводили время с вашей женой. Вы бы ее заперли?

- Я бы ее запер.

- И сами бы сидели с ней?

- И сам непременно сидел бы с ней.

- Прекрасно. Ну а если бы ей это надоело и она бы изменила вам?

- Я бы ее убил.

- А если б она убежала?

- Я бы догнал ее и все-таки бы убил.

- Так. Ну а положим, я была бы вашей женой, что бы вы тогда сделали?

Беловзоров помолчал.

- Я бы себя убил...

Зинаида засмеялась.

- Я вижу, у вас недолга песня.

Второй фант вышел Зинаидин. Она подняла глаза к потолку и задумалась.

- Вот, послушайте, - начала она наконец, - что я выдумала... Представьте себе великолепный чертог, летнюю ночь и удивительный бал. Бал этот дает молодая королева. Везде золото, мрамор, хрусталь, шелк, огни, алмазы, цветы, куренья, все прихоти роскоши.

- Вы любите роскошь? - перебил ее Лушин.

- Роскошь красива, - возразила она, - я люблю все красивое.

- Больше прекрасного? - спросил он.

- Это что-то хитро, не понимаю. Не менлайте мне. Итак, бал великолепный. Гостей множество, все они молоды, прекрасны, храбры, все без памяти влюблены в королеву.

- Женщин нет в числе гостей? - спросил Малевский.