Иван Тургенев: Затишье

- Это для меня удивительно, что вы говорить изволите,- возразил Ипатов,- я этого не ожидал от Матрены Марковны;

кажется, она...

- Прекраснейшая женщина,-подхватил Егор Капитоныч,- примерная, можно сказать, супруга и мать, насчет манер только строга. Говорит, во всем нужен ансамбль, и будто у меня его нет. Я по-французски, вы знаете, не говорю, так только понимаю. Но какой же ансамбль, которого у меня нет!

Ипатов, который сам не больно был силен во французском языке, только плечами пожал.

- А что ваши детки, сыновья то есть? - спросил он Егора Капитоныча немного погодя.

Егор Капитоныч посмотрел на него сбоку.

- Что сыновья, ничего. Я ими доволен. Барышни, те от рук отбились, а сыновьями я доволен. Леля служит хорошо, начальство его одобряет; Леля у меня ловкий ребенок. Ну Михец - тот не так: филантроп какой-то вышел.

- Отчего филантроп?

- Господь его знает, ни с кем не говорит, дичится. Матрена Марковна его больше конфузит. Что, говорит, с отца пример берешь-то? Ты его уважай, а в манерах подражай матери. Вырав-няется, пойдет и он.

Владимир Сергеич попросил Ипатова познакомить его с Егором Капитонычем. Между ними завязался разговор, Марья Павловна не принимала в нем участия; к ней подсел Иван Ильич, да и тот сказал ей всего слова два; девочки подошли к нему и начали что-то шепотом рассказывать... Вошла ключница, худая старуха, повязанная темным платком, и объявила, что обед готов. Все отправились в столовую.

Обед продолжался довольно долго. Ипатов хорошего держал повара, и вина он выписывал недурные, хотя не из Москвы, а из губернского города. Ипатов жил, как говорится, в свое удовольствие. Душ за ним числилось не более трехсот, но он никому не был должен и именье привел в порядок. За столом разговаривал больше сам хозяин; Егор Капитоныч ему вторил, но в то же время не забывал себя: кушал и пил на славу. Марья Павловна все молчала, лишь изредка отвечая полуулыбками на торопливые речи двух девочек, сидевших по обоим ее бокам; они, по-видимому, очень ее любили; Владимир Сергеич пытался несколько раз заговорить с нею, однако без особенного успеха. Складная Душа Бод-ряков даже ел лениво и вяло. После обеда все пошли на террасу пить кофе. Погода была прекрасная; из сада несло сладким запахом лип, стоявших тогда в полном цвету; летний воздух, слегка охлажденный густою тенью деревьев и влажностью близкого пруда, дышал какой-то ласковой теплотой. Вдруг из-за тополей плотины примчался конский топот, и спустя мгновенье показалась всадница в длинной амазонке и круглой серой шляпе, на гнедой лошади; она ехала галопом, казачок скакал сзади ее на небольшом белом клеппере.

- А! - воскликнул Ипатов,- Надежда Алексеевна едет - вот приятный сюрприз.

- Одна? - спросила Марья Павловна, стоявшая до того мгновенья неподвижно у дверей.

- Одна... видно, Петра Алексеича что-нибудь задержало. Марья Павловна глянула исподлобья, краска разлилась по ее лицу, она отворотилась.

Между тем всадница въехала через калитку в сад, подскакала к террасе и легко спрыгнула на землю, не дождавшись ни своего казачка, ни Ипатова, который направился было к ней навстречу. Проворно подобрав подол своей амазонки, вбежала она по ступеням и, вскочив на террасу, весело воскликнула:

- Вот и я!

- Милости просим! - промолвил Ипатов.- Вот неожиданно-то, вот мило. Позвольте поцеловать вашу ручку...

- Извольте,- возразила гостья,- только стащите перчатку сами. Я не могу.- И, протянув ему руку, кивнула головой Марье Павловне.- Маша, вообрази, брат не будет сегодня,- сказала она с маленьким вздохом.

- Я и так вижу, что его нет,- вполголоса отвечала Марья Павловна.

- Он велел тебе сказать, что занят. Ты не сердись. Здравствуйте, Егор Капитоныч; здравствуйте, Иван Ильич. Здравствуйте, дети... Вася, - прибавила гостья, обратившись к своему казачку,- вели хорошенько проводить Красавчика, слышишь. Маша, дай мне, пожалуйста, булавку, шлейф приколоть... Михаил Николаич, подите-ка сюда.

Ипатов подошел к ней поближе.

- Кто это новое лицо? - спросила она его довольно громко.

- Это сосед, Астахов, Владимир Сергеевич, знаете, чье Сасово. Хотите, я вас с ним познакомлю?

- Хорошо... после. Ах, какая прекрасная погода,- продолжала она.- Егор Капитоныч, скажите, Матрена Мармовна неужели даже в такую погоду ворчит?

- Матрена Марковна не ворчит ни в какую погоду, сударыня, а она только строга насчет манер...

- А что делают Бирюлевские барышни? Не правда ли, на другой день уже все им известно...