Алексей Варламов - Затонувший ковчег

Глава IV. Второе пришествие Искупителя

Он глядел на Илью Петровича так же насмешливо и снисходительно, как в пору их ночного разговора на кладбище,- гладкое лицо блестело, и глаза равнодушно скользили по изможденному, грязному арестанту. - Как вы сюда попали? - изумленно спросил Илья Петрович. - Нанял в Огибалове пожарный вертолет. Вы лучше скажите, что не ожидали такого приема? Хотели теплое местечко на корабле занять, а оказались в трюме. - Может быть, и ожидал,- сказал директор тихо.- Может быть, другого и не заслужил. Что с Машей? - Пока что она на верхней палубе. Старец имеет к ней интерес, берет ее на богослужения и обучает своей грамоте. - Слава Богу! - Но долго это не протянется. Следующей зимы они не переживут. - Я знаю,- ответил Илья Петрович печально.- Вы имеете на них почему-то влияние.- Он медленно соображал и плохо подбирал слова.- Если они не хотят говорить со мной, то убедите их обратиться к властям. - Да помилуйте, какие власти им станут сегодня помогать? Таких Бухар со стариками и старухами по России сотни тысяч наберется - никаких денег не хватит. - Но что же делать?! - воскликнул директор в отчаянии. - Ничего не делать. Их время прошло, и не надо мешать им уйти. Они уйдут, как уходили древние цивилизации, оставив после себя груду сокровищ и тайну, которую люди будут разгадывать. А на их место придут другие. - Да как вы можете так бессердечно рассуждать, вместо того чтобы спасать живых людей? - Для них спасение - совсем не то, что для вас, и смерть - лишь избавление от антихристова мира. Они и живут-то ради того, чтобы поскорее умереть и избавить души от бремени греховных тел. - А Маша? - вскричал Илья Петрович. - Ее они возьмут с собой. - Она же святая! - Никто не бывает святым при жизни, милый мой прогрессор. - Что вы этим хотите сказать? - Ваша отличница будет скрашивать своим присутствием их угасание, а когда придет срок, то вместе с ними оставит грешный мир. - Святая мученица уберегла ее тогда, убережет и теперь. - Какая святая мученица? Ей-богу, раньше вы производили впечатление более благоразумного человека. Да неужели ж вы в самом деле поверили, что кости женщины оказались в том самом месте, где шарахнула семьдесят лет спустя молния, и это спасло девчонку? - Значит, все-таки это был подлог? - спросил Илья Петрович упавшим голосом. - А вы что же, чуда хотели? - Мне не чудеса нужны! Я обмана не приемлю! - Как же вы в скиту-то жить собирались? Тут на каждом шагу, начиная со старца, сплошной обман. Беда с вами, интеллигентами, как втемяшится что в башку, хоть кол на голове теши. Из университетов - в яму норовят. Но чуть что не по ним, сразу бунтуют. - Убедите их отпустить ее! - Это бесполезно. - Тогда помогите бежать - ведь вы свободны. - Я не хочу оказаться по соседству с вами или же быть привязанным голым к сосне на съедение комарам. Они с нее не спускают глаз. - Что они собираются сделать? Вам известно? - Полагаю, что скоро в этом благословенном месте вспыхнет большой костер и запахнет человечьим мясом. - Господь этого не допустит.- Илья Петрович поднял на Люппо безумные глаза. - Господь уже столько всего допускал, что надеяться на Него было бы по меньшей мере легкомысленно. Хозяин наш, как и самые верные его поклонники, любит кровь. - Неправда, Он милосерден. - Он жесток, Илья Петрович, запомните это. В этом Его сила и правда. Вы никогда не задумывались над тем, что все эти войны, аварии, катастрофы, эпидемии, взрывы, которыми переполнена человеческая история, есть не что иное, как дань, которая берется с людей за то, чтобы был продлен срок их существования? Бухара станет просто еще одним жертвоприношением в общечеловеческую свечу. - А вы пришли смотреть на агонию этих людей, чтобы потом прибрать к рукам их богатство? - Ничего-то вы так и не поняли, глупый директор. У меня в этой драме иная роль. У нас есть немного времени, и я хочу напоследок развлечь вас беседой, которую мы когда-то так и не окончили. Я глубоко равнодушен к людям, которые мне не подобны, но к вам чувствую странное влечение. Этакую смесь любви и ненависти, которую не испытывал еще ни к кому. Даже к тому безумному, возомнившему себя Микеланджело. Быть может, дело в том, что вы девственник. Вы ведь девственник, Илья Петрович? Так вот я хочу вам кое-что сказать. Как белый голубь белому голубю. Из этой ямы вы все равно никогда не выберетесь, вы прожили жизнь бестолковую и погибнете вонючей смертью, но я хочу, чтобы вы знали: то будущее, ради которого вы жили и к которому стремились, та сила, которую вы искали и которой хотели служить, она - за мною. - За вами нет ничего! - сказал директор яростно.- Вы лжепророк! - Что есть ложь? - спросил Люппо насмешливо.- Неужели вы не видите, что граница между правдой и ложью мало кого сейчас интересует? В прошлые эпохи люди искали истину и за нее клали голову на плаху - нынче же истина растворилась как соль, и умирать за нее никто не хочет. Современный человек живет в мире устоявшихся представлений, как слепой с собакой-поводырем, и в этом находит счастье. Любой шарлатан или сумасшедший, объявляющий себя целителем, святым, пророком, гуру, способен нынче собрать целые стадионы. Бывший милиционер провозглашает себя Христом, и по его мановению люди бросают все и идут на край света в верховье Енисея. Комсомольская активистка объявляет себя Богородицей, и тысячи готовы сгореть живьем по ее призыву. Толпа взбесилась и ищет, за кем бы ей последовать. И она права, ибо стала громоздка и неуправляема, и не что иное, как инстинкт самосохранения, толкает ее в объятия вождя. Но в отличие от всей этой публики в нашем одичавшем мире я один знаю радикальное и действенное средство, как обуздать в человеке зверя. И когда настанут времена всеобщего скотства, а, поверьте мне, они обязательно настанут, ибо то, что происходит сейчас,- ничто по сравнению с тем, что нас ждет, когда похоть окончательно победит человека и все погрузится во тьму инстинктов, то сюда по лесным дорогам бросятся не Бога взыскующие, не чающие озарения духовного, но самые обычные люди, ищущие, как выжить и уберечь детей. Здесь, где не режут, не убивают, не насилуют, станут искать прибежища. И я это прибежище дам всякому, и та цена, которую за это потребую, не покажется никому чересчур высокой. Я все рассчитал, прежде чем поставить на кон свою судьбу. Дайте мне время, за мной пойдут миллионы, и те, кто меня изгнал, меня призовут. У них просто не останется другого выхода, когда армия и полиция выйдут из их повиновения, когда никакие заборы не удержат их от взбесившейся толпы. Они придут ко мне на поклон, и я куплю их, и они будут мне служить и вместе со мной управлять миром, пока не прозвучит финальный гонг. Я сотворю новое человечество, оставив несколько сотен скотов для размножения, которых будут держать в клетках и водить на случки, а остальные миллионы будут совершенными и свободными. Это из них я создам империю, которая будет разрастаться, пока не охватит столько земли и столько людей, сколько я смогу вместить, и ее я положу к подножию Творца, Который не сможет отринуть мой дар. Вас я не приглашаю, Илья Петрович,- вы отказались однажды от моего приглашения, и повторного не последует. Но до конца дней своих, сидя в этой вонючей яме, вы будете об этом жалеть. Я буду кормить вас объедками со своего стола и свидетельствовать перед вами о своей силе. - Послушайте,- произнес директор дрожащим голосом,- на вашей совести много зла. Но, если вы спасете хотя бы ни в чем не повинную девочку, вам простится многое из того, что вы сделали. - Не вам судить, что я сделал. Позаботьтесь лучше о собственных грехах. - Я знаю, что они никогда не простятся. Но дело ведь не во мне. - Как же это не в вас? Без вас история Бухары не смогла б завершиться. - Спасите девочку! - За нее не беспокойтесь,- сказал Люппо, и бровь над его выпуклым глазом дернулась.- Ей будет уготована особая роль. Я принесу ее в жертву Хозяину, ибо она слишком напоминает мне ту, из-за которой я претерпел когда-то боль. Лицо его вдруг исказила гримаса судороги и отвращения. - Вы ничего не видите? - воскликнул он нервно. - Что я должен видеть? - Знакомого вашего. А, дьявол... Нервы ни к черту! - пробормотал Люппо и торопливо зашагал в отведенную ему избу.