Александр Грин - Том 1. Рассказы 1906-1910

В ответ – ни слова. Крестьяне смотрели прямо перед собой, и в лицах их, загорелых и печальных, была написана решимость. Они стояли, переминаясь с ноги на ногу.

– Слушайте: вам же будет хуже!.. – мягким и грустным тоном сказал чиновник. – Правительство не может допустить беспорядков. Советую вам исполнить наши требования.

– На колени, скоты! – снова закричал становой.

Ни звука, ни движения…

– Валентин Георгиевич! – обратился становой к офицеру, указывая на толпу. – Видите?

– Братцы! – крикнул он солдатам. – Вы видите, как закоренели мятежники! Слушай! Ружья на ру-у-ку! Прямо – шагом марш!

Рота двинулась, и через несколько мгновений острия штыков касались уже передних рядов толпы крестьян. Страшный крик и плач поднялся среди детей и женщин. Бледные растерянные лица солдат встретились почти в упор с бледными, но решительными лицами крестьян. Но тут солдаты в нерешительности остановились.

– Бей прикладами их! – закричал офицер, подбегая к роте.

Винтовки постепенно стали опускаться прикладами вниз, но никто еще не решался ударить.

– Бей ты – ну! – И офицер ударил саблей плашмя молоденького солдата, растерянно сжимавшего в руках винтовку. Солдатик встрепенулся и судорожно ударил прикладом впереди себя. Удар попал в грудь какому-то старику. Тот покачнулся и сел на землю; у него захватило дыхание.

В душе Василия внезапно вспыхнуло злобное чувство и желание мести этим загадочным мужикам, которых он не понимает и поэтому ненавидит. Сильно подавшись назад, он ударил наотмашь прикладом, а затем штыком двух передних. Мужики как-то болезненно охнули и подались в толпу.

– Братцы, родимые, бью-у ут! – раздался не то крик, не то вой среди баб.

– Ура! – почему-то крикнул Василий, врываясь в толпу.

– Бей! – еще раз скомандовал офицер.

И началось побоище. Били зверски, били до изнеможения, до боли в суставах. Ад стоял на улице. Солдаты и избиваемые мужики смешались в одно… Били по голове, по животу, топтали ногами, наступали на лицо.

Зверь проснулся в человеке и запросил крови.

Крестьяне даже не оборонялись, только руки, инстинктивно протянутые вперед, говорили об ужасе, царящем в душе этих людей. Тяжело дыша, мокрые от пота, ослепленные свалкой, солдаты наносили удары направо и налево…

Многие женщины бились в истерике, другие рвались к избиваемым, но стражники, расставленные цепью в двух местах поперек улицы, не допускали их…

– На колени! – кричал становой.

– Отойди, довольно! – скомандовал офицер.

И люди, с автоматической покорностью бившие других, автоматически остановились.

Мужики стояли на коленях.

– Стройся! Равняйсь!

Опять выстроилась рота во всем грозном ужасе слепого, бессмысленного насилия. Василии, разгоряченный и возбужденный, чувствовал прилив решимости и отваги. Сейчас он готов был резать, стрелять, колоть, брать крепости…

– Слушайте же вы. сволочь! – обратился становой к крестьянской толпе. – Вы видите, что мы с вами делаем! Хуже будет! Все спалим, запорем до смерти! Баб ваших на ночь солдатам отдадим! Покоряйся! Кто зачинщики?

– Ваше высокоблагородие! – заговорил дрожащим голосом седой, сильно избитый старик. Кровь струилась по его лицу из рассеченной губы, и он ежеминутно утирал ее рукавом армяка. – Ваше высокоблагородие! Не бунтовщики мы! Нет у нас зачинщиков, от нужды ведь великой! Терпенья нашего нет…

– Что? Рассуждать? – взвизгнул чиновник. – Да нам нет дела до вашей нужды! Хоть все подохните! Подавай все награбленное! Иначе разговор будет короток!

– Вот что: даю вам три минуты на размышление, – сказал становой. – Потом будем стрелять…

Наступила тягостная, жуткая тишина. Крестьяне продолжали стоять на коленях, и унизительное положение придавало какое-то величие этим упорным труженикам. Печать правоты лежала на них, и сознание этой правоты, правоты дела, за которое они терпели, можно было ясно прочитать в их лицах.

Прошло три минуты… Офицер отступил на два шага назад и скомандовал:

– Р-рота, кругом – м-марш!

Ружья звякнули, рота повернулась и отошла на несколько шагов от волостного правления.

– Стой!

Остановились…

– Кругом!

Повернулись…

– Прямо по толпе, па-а-льба – р-ротою! Р-рота…

Все застыло… Удивленные крестьяне молча смотрели на солдат, не веря, что в них будут стрелять… За что?

– Пли!..

Треск залпа потряс воздух… Повалились убитые и раненые, судорожно хватая руками землю… Остальные в безумном ужасе бежали вдоль улицы… Стоны, полные безумного ужаса, огласили воздух. Все металось, бежало… Трупы лежали неподвижно, и алые лужи крови подтекали под них…