- Француз? - без тени сочувствия наступал приземистый. - Полиция! - Он грозно махнул в сторону хозмага.
Им кажется, иностранец лучше поймет, если сказать погромче. Притом кто такой в Британии иностранец? Француз. Ясно, хочется повысить голос.
- Why? - сказал я, что по-английски означает - "почему?". А кстати, по-грузински означает "эй" и "ой" одновременно.
- Лицензия! - уже очень громко сказал приземистый. - Клуб! Сезон!
Да. Мы нарушили сразу все, что можно нарушить в сфере британской рыбалки. Я покосился на Матвея. Нельзя было ударить лицом в английскую грязь. Но и нельзя было сказать, что про лицензию не знали, потому что дети знали, что мы знали, а обманывать нехорошо.
- О'кей, - сказал я, виновато вздохнул и опустил руки.
Американизм неожиданно произвел впечатление.
- Ол райт, - сказал приземистый. - В другой раз вызову полицию!
Так нас выперли из этого оазиса.
На обратном пути я подавленно молчал.
- Пап, ну и чего там дальше про тайменя? - осведомился с заднего сиденья Егор.
- Каждый день торт... - задумчиво подал голос Матвей. - Этот Сережа тебя, что, очень любил?
Матвей никогда не видел деда Сережу. Но остров Сахалин, шестьдесят тысяч фунтов, таймень до пола и не просто торт, а "Подарочный"... Дед Сережа, думаю, встал перед Матвеем как живой.
- Любил, да, - сказал я. - Так сильно, что тоже однажды выпер. Когда уже с бабушкой в Киев на пенсию переехал... - Я вел машину по узким британским улицам и обращался к зеркалу заднего вида.
Дед повез меня копать на новую дачу: студент из Москвы на каникулах в Киеве - как можно не копать? 1982 год, дорогие товарищи.
На обратном пути с дачи в Киев, поздно вечером, в автомобиле марки "Жигули" я заявил, что не люблю КГБ. Дед нахмурился. Всю жизнь прослужить во внешней разведке, чтобы под конец от любимого внука услышать, что внук это дело не любит. Торты - любит, а КГБ - нет.
- Столько людей пересажать! - с чувством сказал я.
- Откуда ты знаешь? - спросил дед.
- Читал.
- Где читал? Где ты это мог прочитать? Кто тебе, понимаешь, такие книжки подсовывает? Он еще учится в политическом вузе! - Седые кустистые брови деда с разнокалиберно торчащими черными выскочками недобро шевелились над рулем. - Я, пожалуй, дрянь такая, твоему ректору напишу...
- А что, не правда? Как можно сажать за убеждения? - авторитетно сказал я. - И при чем тут "дрянь"? И при чем писать ректору? Вот они - методы. Ты умей спорить спокойно.
- За какие убеждения? - Дед поднял острые плечи, не сводя глаз с полночной трассы.
- За разные!
- За разные не только можно, но и нужно, - отрезал дед. - Ты, может быть, понимаешь, и советскую власть не любишь?
Картошечка на конце дедова носа усыпалась каплями росы.
- М-м... - сказал я.
- Его, щенка, понимаешь, бесплатно учат, бесплатно лечат...
- Беспла-атно? - вскинулся я, всем корпусом развернувшись к водителю. - Да Михайловна всю жизнь налоги платит...
- Какие налоги? - Брови поднялись и выгнулись в мою сторону, словно порыв грозового ветра рванул по верхушкам кустарника.
- Подоходные! - сказал я.
- Куда платит?
- В госбюджет!
На последнем звуке слова "госбюджет" дед затормозил.
- Выходь из машины! - сказал он.
Я пожал плечами, огляделся. Машина воткнулась в обочину неведомой трассы неизвестно в каком медвежьем углу Киевской области.
Я медленно и как мог грациозно полез из автомобиля. Дед в последний момент наклонился, захватил дверную ручку, резко прихлопнул дверь, зацепив край моей неуспевшей руки, свистнул задними колесами и был таков. Мигнул только красными фонариками.
"Ты казала: у недiлю пiдем разом до весiлля. Я прийшов - тебэ нема..." бормотал я, независимо вглядываясь в прелести украинской ночи.
Он не вернулся за мной и больше в эти каникулы нам с Михайловной не звонил. Меня подобрал до Киева грузовик, а на руке возник синяк, пониже указательного: хорошая сталь шла на первую модель "Жигулей".
- Интересно, мама уже дома? - сказал Егор. - Мобильный утопили, на полицию попали, ничего не ели...
- А вы не говорите, - отозвался Матвей. - Я вообще не люблю есть.
- Обманывать нехорошо, - сказал я. - Слушай, а точно! О! Не будем говорить. Входим с постными лицами: "Мама, клева никакого!" Вы отвлекаете Жаню, я кладу зверя прямо в холодильник, вы начинаете ныть, что хочется есть, Жаня лезет в холодильник...
- Здорово! - сказал Матвей. - С какими-какими лицами?
Отрепетировали.
Маневр удался на сто процентов.
- Ой! - сказала Жаня, когда прямо с полки на нее глянула морда. - Что это? Что такое? Купили? Откуда деньги?
Читать дальше