В Вересаев - Пушкин в жизни

Восстань, восстань, пророк России!

Позорной ризой облекись,

Иди -- и с вервием на выи и пр.

(П. А. ЕФРЕМОВ), А. С. Пушкин. Рус. Стар., 1880, т. 27, стр. 133.

А. В. Веневитинов (брат Д. В. Веневитинова) рассказывал мне, что Пушкин, выезжая из деревни с фельдъегерем, положил себе в карман стихотворение "Пророк", которое, в первоначальном виде, оканчивалось следующею строфою:

Восстань, восстань, пророк России,

Позорной ризой облекись

И с вервьем вкруг смиренной выи

К царю ................................... явись!

Являясь в кремлевский дворец, Пушкин имел твердую решимость, в случае неблагоприятного исхода его объяснений с государем, вручить Николаю Павловичу, на прощание, это стихотворение. Счастливая судьба сберегла для России певца "Онегина", и благосклонный прием государя заставил Пушкина забыть о своем прежнем намерении. Выходя из кабинета вместе с Пушкиным, государь сказал, ласково указывая на него своим приближенным: "Теперь он мой!" А. П. ПЯТКОВСКИЙ. Пушкин в кремлевском дворце. Рус. Стар., т. 27, стр. 674.

Окончание "Пророка":

Восстань восстань, пророк России,

В позорны ризы облекись,

Иди, и с вервием вкруг шеи (выи? -- рукой,

кажется Соболевского),

К У. Г. явись.

(От Погодина, то же сообщил и Хомяков).

П. И. БАРТЕНЕВ. Рассказы о Пушкине, 31. По догадке M А. Цявловского буквы "У. Г." не значат ли "убийце гнусному", как назвал Пушкин Николая I за казнь

пяти декабристов? Там же, 94.

"Пророк" -- бесспорно, великолепнейшее произведение русской поэзии -получил свое значение, как вы знаете, по милости цензуры (смешно, а правда)1 .

1Примеч. Бартенева. Первоначально пушкинский "Пророк" кончался четырьмя стихами политического содержания ("Восстань, восстань..." и т. д.). После свидания с импер. Николаем Павловичем 8 сент.1826 г. Пушкин прекрасно заменил эту строфу нынешнею. А. С. ХОМЯКОВ -- И. С. АКСАКОВУ, Соч. А. С. Хомякова, VIII, М., 1904, стр.

366.

Во время коронации государь послал за Пушкиным нарочного курьера (обо всем этом сам Пушкин рассказывал) везти его немедленно в Москву. Пушкин перед тем писал какое-то сочинение в возмутительном духе и теперь, воображая, что его везут не на добро, дорогой обдумывал это сочинение; а между тем, известно, какой прием ему сделал император; тотчас после этого Пушкин уничтожил свое возмутительное сочинение и более не поминал о нем.

С. П. ШЕВЫРЕВ. Воспоминания. Л. Майков, 329.

Пушкин приехал в Москву в коляске с фельдъегерем и прямо во дворец. В этот же день на балу у маршала Мармона, герцога Рагузского, королевско-французского посла, государь подозвал к себе Блудова и сказал ему: "Знаешь, что я нынче долго говорил с умнейшим человеком в России?" На вопросительное недоумение Блудова Николай Павлович назвал Пушкина.

П. И. БАРТЕНЕВ. Рус. Арх., 1865, стр. 96 и 389.

Из дворца Пушкин прямо приехал к своему дяде Василию Львовичу Пушкину, который жил в своем доме на Басманной.

П. И. БАРТЕНЕВ. Рус. Арх., 1865, стр. 390 -- 391.

В самое то время, когда царская фамилия и весь двор, пребывавшие тогда в Москве по случаю коронации, съезжались на бал к французскому чрезвычайному послу, маршалу Мармону, в великолепный дом кн. Куракина на Старой Басманной, наш поэт направился в дом жившего по соседству (близ Новой Басманной) дяди своего Василия Львовича, оставивши пока свой багаж в гостинице дома Часовникова (ныне Дубицкого), на Тверской. Один из самых близких приятелей Пушкина (С. А. Соболевский), узнавши на бале у французского посла, от тетки его Е. Л. Солнцевой, о неожиданном его приезде, отправился к нему для скорейшего свидания в полной бальной форме, в мундире и башмаках.

М. Н. ЛОНГИНОВ. Сочинения, т. 1. М_ 1915, стр. 165.

Один из давних приятелей поэта тотчас же из дому кн. Куракина на Старой Басманной, где был бал у маршала Мармона, отправился в дом Василия Львовича и застал Пушкина за ужином. Тут же, еще в дорожном платье, Пушкин поручил ему на завтрашнее утро съездить к известному "американцу" графу Толстому с вызовом на поединок. К счастью, дело уладилось: графа Толстого не случилось в Москве, а впоследствии противники помирились.

П. И. БАРТЕНЕВ. Рус. Арх., 1865, стр. 390.

Возвращенный Пушкин тотчас явился к княгине В. Ф. Вяземской. Из его рассказа о свидании с царем княгиня помнит заключительные слова: "Ну, теперь ты не прежний Пушкин, а мой Пушкин". К последним праздникам коронации возвратился в Москву князь Вяземский. Узнав о том, Пушкин бросился к нему, но не застал дома, и, когда ему сказали, что князь уехал в баню, Пушкин явился туда, так что первое их свидание после многолетнего житья в разных местах было в номерной бане.