Николай Карамзин - Том 1. Письма русского путешественника. Повести

Один из моих приятелей, будучи в Нарве, читал Крамеру сие письмо – он был доволен – я еще больше!

Ленца, немецкого автора, который несколько времени жил со много в одном доме. Глубокая меланхолия, следствие многих несчастий, свела его с ума; но в самом сумасшествии он удивлял нас иногда своими пиитическими идеями, а всего чаще трогал добродушием и терпением.

Ваш покорный слуга! (франц.) – Ред.

Какая красивая местность! (франц.). – Ред.

Кто вы такие? (нем.). – Ред.

Доктор Фауст, по суеверному народному преданию, есть великий колдун и по сие время бывает обыкновенно героем глупых пиес, играемых в деревнях или в городах на площадных театрах странствующими актерами. В самом же деле Иоанн Фауст жил как честный гражданин во Франкфурте-на-Майне около середины пятого-надесять века; и когда Гуттенберг, майнцский уроженец, изобрел печатание книг, Фауст

О чем он спрашивает, мосье Никола? (франц.). – Ред.

Можно ли ему курить? (франц.). – Ред.

Скажите, что можно (франц.). – Ред.

Все свои замечания писал я в дороге серебряным пером.

«Критика практического разума» и «Метафизика нравов» (нем.). – Ред.

Пойдемте к нему! (франц.). – Ред.

Прощайте! (франц.). – Ред.

Автор начинал тогда учиться греческому языку; но после уже не имел времени думать о нем.

После читал я о магистере Ринге в прибавлении к «Йенским литературным ведомостям» 28 . Он известен в Германии по своей учености.

Тут пропасть – я выкинул штуку – я меняю это (нем. – франц.). – Ред.

Алексея Михайловича Кутузова, добродушного в любезного человека, который через несколько лет после того умер в Берлине, быв жертвою несчастных обстоятельств.

Придворный дармштатский проповедник, которого берлинцы объявили тайным католиком, иезуитом, мечтателем; который судился с издателем «Берлинского журнала» гражданским судом и писал целые книги против своих обвинителей.

«Антон Райзер» (нем.). – Ред.

«Исповедь» Ж.-Ж. Руссо (франц.). – Ред.

«История моей молодости» Штиллинга (нем.). – Ред.

«Путешествие немца по Англии» (нем.). – Ред.

«О языке в психологическом отношении» (нем.). – Ред.

«Картины семейной жизни» (нем.). – Ред.

То есть падучая болезнь.

Человек предполагает, а бог располагает (франц.). – Ред.

То есть ничего не может быть приятнее свободы.

Рафаэль, глава римский школы, признан единогласно первым в своем искусстве. Никто из живописцев не вникал столько в красоты антиков, никто не учился анатомии с такою прилежностью, как Рафаэль, – и потому никто не мог превзойти его в рисовке. Но знания, которые сим средством приобрел он в форме человеческой, не сделали бы его таким великим живописцем, если бы натура не одарила его творческим духом, без которого живописец есть не что иное, как бедный копист. Небесный огнь оживляет черты кисти его, когда он изображает божество; в чертах героев его видно непобедимое мужество; в образе Венеры или Роксаны умел он соединить все женские прелести, а в образе Марии – красоту, невинность и святость. Лица тиранов, им изображенные, приводят в ужас; в лицах мучеников его надобно удивляться живым чертам небесного терпения. – Правда, что картины его неравной цены; последние несравненно превосходнее первых. Преображение Христово считается лучшим его произведением. – Сей великий художник скончал жизнь свою преждевременно, от чрезмерной склонности к женскому полу, склонности, которая вовлекла его в распутство. Он родился в Урбино в 1483, а умер в Риме в 1520 году.

Корреджио, первый ломбардский живописец, почти без всякого руководства достиг до высочайшей степени совершенства в своем искусстве, не выезжав никогда из своего отечества и не видав почти никаких хороших картин, ни антиков. Кисть его ставится в пример нежности и приятности. Рисовка но совсем правильна, однако ж; искусна; головы прекрасны, а краски несравненны. Нагое тело писал он весьма живо, а лица его говорят. Одним словом, картины его отменно милы даже и для незнатоков; и если бы Корреджио видел все прекрасные творения искусства в Риме и в Венеции, то превзошел бы, может быть, самого Рафаэля. – Всю жизнь свою провел он в бедности, был скромен, доволен малым и человеколюбив. Причина его смерти достойна замечания. Продав в Парме одну картину свою, взял он за нее мешок медных денег и пошел с ним пешком в Корреджио. День был жарок, и ему надлежало перейти четыре мили. Радуясь тому, что полученными деньгами может на некоторое время вывести из нужды семейство свое, не чувствовал он усталости; но, пришедши домой, занемог горячкою, которая через несколько дней прекратила жизнь его. Он родился в 1532, а умер в 1588 году.