Владимир Одоевский - Городок в табакерке. Сказки дедушки Иринея

— Быть богатой?.. Это значит иметь много денег, иметь сто, двести, пятьсот рублей.

— А как ты думаешь, что такое деньги?

— Деньги?.. То есть рубли, полтинники, четвертаки, двугривенные, гривенники, пятачки…

— Ну, а что ещё?

— Империалы, полуимпериалы.

— Хочешь ли, Маша, — продолжала маменька, — я тебе к обеду насыплю на тарелку целковых?

— Вы смеётесь надо мною, маменька, разве можно есть целковые?

— А что же ты ешь каждый день?

— Вы это знаете, маменька, — суп, хлеб, жаркое…

— А откуда берётся и суп, и хлеб, и жаркое?

— Хлеб приносит каждый день булочник, за другою провизиею Иван ходит на рынок.

— Как ты думаешь, Иван даром берёт провизию?

— О нет, маменька, я знаю, что вы ему даёте денег на провизию.

— Стало быть, ты неправду сказала, будто не ешь денег; ты их ешь каждый день за обедом.

— Да, это правда.

— Теперь ты поймёшь, если я скажу тебе, что ты одета деньгами, что ты спишь, сидишь на деньгах, потому что твоё платье, стул, постель, часы, всё, что ты видишь в комнате, всё куплено на деньги.

— Это правда, маменька, но это так смешно кажется подумать, что я сижу и сплю на деньгах.

— Скажи же мне теперь, что такое деньги?

— О! Теперь я знаю: деньги — это платье, хлеб, мебель — словом, всё, что мы употребляем.

— Ты можешь к этому прибавить и квартиру, потому что я каждый год плачу за неё хозяину деньги.

— Это правда, маменька, но мне всё кажется, что пятьсот рублей много, очень много денег.

— Ты это говоришь потому, что не знаешь цены вещам.

— Что это значит, маменька, цена вещам?

— Например, как ты думаешь, сколько раз ты можешь пообедать за пятьсот рублей?

— Не знаю, маменька.

— Поди, принеси мою расходную книгу, и мы посмотрим.

Я принесла расходную книгу, и маменька сказала мне:

— Посмотри, что нам стоит нынешний обед?

— Пять рублей сорок копеек.

— А вчерашний?

— Четыре рубля шестьдесят копеек.

— А третьего дня?

— Два рубля девяносто копеек.

— А четвёртого дня?

— Семь рублей двадцать копеек. Я не знаю, как и счесть, маменька; каждый день всё разный расход.

— Я тебе помогу. Сосчитай, сколько мы издержали в продолжение недели; сколько будет?

Я насчитала тридцать пять рублей семьдесят копеек.

— Это делает с небольшим пять рублей в день; ты видишь, что пятисот рублей недостанет и на сто обедов, то есть с небольшим на три месяца, не считая ни платья, ни квартиры, ни других издержек.

Признаюсь, этот неожиданный счёт очень удивил и даже испугал меня.

— Вообрази себе, — продолжала маменька, — что есть люди, которые не имеют пятисот рублей и в продолжение целого года.

— Да как же живут они? — спросила я.

— Они едят только хлеб и щи, иногда кашу, и это ещё люди трудолюбивые, достаточные; есть другие, которые и того не имеют.

— Скажите же мне, маменька, что же бы вы делали, если б мы были бедны; как же бы мы жили?

— Как другие: мы бы стали работать за деньги и особенно не издерживали больше нашего дохода. Впрочем, так надобно поступать и богатым людям; без того и богатый будет в нужде, как бедный.

— Разве богатый может быть в нужде?

— Очень легко: если он будет издерживать все свои деньги на вещи ненужные, на прихоти, тогда у него недостанет их и на необходимые, или он принуждён будет войти в долги. Это-то состояние я называю — быть в нужде, быть бедным.

— Скажите мне, маменька, каким образом входят в долги?

— Двумя способами: или не платят мастеровым, которые для нас работают разные вещи, или занимают у тех, у которых денег больше нашего. Первый способ — величайшая несправедливость; нет ничего безнравственнее, как удерживать деньги людей, которые для нас трудились. А второй способ равняет нас с нищими, заставляя нас как будто просить милостыню. Того и другого можно избегнуть только хорошим хозяйством.

— Вы и папенька обещали меня учить хозяйству; скажите мне, сделайте милость, что же такое хорошее хозяйство?

— Хорошее хозяйство состоит в том, чтоб издерживать ни больше, ни меньше, как сколько нужно и когда нужно. Я очень бы хотела научить тебя этому секрету, потому что он даёт возможность быть богатым с небольшими деньгами.

— Кто же вас научил ему, маменька?

— Никто. Я должна была учиться сама и оттого часто впадала в ошибки, от которых мне бы хотелось тебя предостеречь. Меня не так воспитывали: меня учили музыке, языкам, шить по канве и особенно танцам; но о порядке в доме, о доходах, о расходах, вообще о хозяйстве мне не давали никакого понятия; в моё время считалось даже неприличным девушке вмешиваться в хозяйство. Я видела, что бельё для меня всегда было готово, обед также, и мне никогда не приходило в голову подумать: как всё это делается? Помню только, что меня называли хорошею хозяйкою, потому что я разливала чай, и добродушно этому верила. Когда я вышла замуж, тогда увидела, как несправедливо дано было мне это название: я не знала, за что приняться, всё в доме у меня не ладилось, и твой папенька на меня сердился за то, что я никак не умела свести доходов с расходами. Я издерживала на одно, у меня недоставало на другое; так что я тогда была гораздо беднее, нежели теперь, хотя доходы наши всё одни и те же.