Инна Ветринская: Голова без женщины

Лида заплакала: "Какая разница, если тебя из-за этого убили, Алеша!"

"Умирать - дело приятное и великое. Помнишь, все НАСТОЯЩИЕ МОИ картины показывали смерть".

"Тогда почему ты не забрал меня с собой? Как ты мог уйти, оставив меня в таком виде!? Несчастной калекой!"

"А разве ты не очень счастлива сейчас?" - спросил Алеша, смутно улыбаясь. Его великолепная прядка свалилась на крутой потный лоб. Огромные светло-карие глаза смотрели на неё прямо и без стеснения. Без гнева и пристрастия.

"Счастлива?!" - Лида чуть не задохнулась от... от чего? От догадки.

Да, невозможно быть счастливой целиком и сразу. Но если однажды счастья было очень сильно недодано, то потом можно получить добавку.

Теперь её маленькое счастье - это Игорь. Он совсем не дурак, а обычный, простой человек. Не гений, но и кровью чужие шедевры марать не станет.

"Да, ты умница, ты все поняла правильно! - кивнул Алеша и добавил, снова наливая себе: - Это по последней, мне на посошок... Ты обязательно будешь счастлива. Ведь если говорить по честному, тебе никогда не нужен был гений, нет. Зачем, господи ты Боже мой? Тебе нужен был просто любящий мужчина. Обычный, и даже более того. И теперь он с тобой, надеюсь, навсегда. И ты обязательно поднимешься, попомни мое слово! Будь здорова!"

Алеша выпил и медленно исчез. Но Лиде не стало тяжело на сердце. По лестнице спускался Игорь, осторожно держа на вытянутой руке картину в потемневшей деревянной рамке.

- Ты тут в тряпке была укутана, я тряпку снял, - пояснил Игорь. К портрету он относился очень хлопотливо, поскольку совершенно отождествлял его с Лидой.

Фаина появилась следом за ним, они поставили портрет на табурет напротив Лиды и некоторое время молча рассматривали.

С картины глядело прекрасное, мудрое, немолодое женское лицо. Это была Лида сейчас, в свои сорок лет. И ничего, кроме головы, и ещё немножко шеи. Вокруг - бледные пастельные разводы, в которых при желании можно было угадать контуры типично московского пейзажа.

- Он назвал этот портрет "Голова без женщины", - улыбнулась Лида. - Он всегда считал меня слишком умной для этой жизни. Наверно, поэтому я выгляжу на портрете старше своих лет.

Игоря это по-мужски задело, и он рявкнул обиженно:

- Да нормально ты выглядишь!

- Горяша, ей ведь тогда было только тридцать лет, и вообще, дипломатическим шепотом объяснила Фаина на ухо брату.

- А-а, ну тогда ладно, - кивнул Игорь, хотя явно ничего толком не понял.

- Нет, просто Алексей угадал, какой я буду сейчас, - сказала Лида и чуть было не добавила: "Он здесь только что был, повидал меня и вернулся назад на восемь лет, писать этот портрет".

- Все-таки он был гениальный художник, не то что Сашка, - заметила Фаина, пытаясь дополнительно уесть гада Симакова хотя бы заочно, вдогонку.

- Наверно, нет. Иначе у него рука бы не поднялась замазывать великие картины кровью. А этот портрет действительно мне очень нравится. Господи, сколько лет я его не видела! Если бы не кровь...

- Помешались вы все на этой крови! - буркнул Игорь невпопад. - Выпейте лучше вина, вон я хлеба достал зажевать. Кстати, едрена мати, как это ты успела ещё полбутылки приговорить?

Это он обращался уже к Лиде. Она с ужасом посмотрела на стол и увидела, что Алеша действительно ухитрился выпить слишком много - и так быстро...

Наверно, если подобное случается в жизни, то только один раз. Нет уж, пусть никто не узнает об этом их последнем свидании! Она прикроет Алешу ей не привыкать. И Лида притворно и торжествующе засмеялась:

- А вот такая я здоровая!

Фаина энергично кивнула и предложила пошлый тост:

- За оздоровляющую любовь!

Они по очереди глотнули густого красного вина прямо из горлышка, хотя на столе были расставлены найденные в буфете стаканы. А потом отщипнули по кусочку остывшей, как мертвое тело, булки, которую невозможно оказалось разрезать коротеньким перочинным ножиком.

Ночевать на старой промерзшей дачке не остались, тут нечем было топить, а идти снова за хворостом и жечь его всю ночь - не хотелось. Портрет аккуратно запаковали в сумку, которую понесла Фаина. Дверь кое-как заколотили гвоздями длиной в палец.

Игорь всю дорогу до платформы развлекал их смешными блатными песенками. Хотя катить коляску с Лидой ему было очень нелегко, там уже стало заедать и второе колесо.

В электричке было пустовато. Поток народа валил из Москвы в область, с работы домой. В обратном направлении двигались только всякие отщепенцы, вроде Фаины с Лидой и Игорем. Лидину коляску на всякий случай закрепили поясом от Фаиного плаща к ручке сидения, чтобы не ездила вперед-назад, если заденут прущие по проходу граждане.