Борис Виан - Мыслитель

Борис Виан

Мыслитель

(Из сборника "Волк-оборотень")

I

Уродональ Карье внезапно открыл для себя существование Бога в день своего одиннадцатилетия; не иначе как само Провидение пробудило в мальчике мыслительный дар. Если учесть, что до этого он проявлял себя везде и во всем круглым идиотом, трудно поверить, что Господь Бог не участвовал в этом мгновенном озарении.

Лицемерные по определению жители Успинель-на-Боку будут, конечно же, мне возражать; они напомнят о том, как накануне маленький Уродональ упал и ударился головой; не забудут и о девяти пинках, великодушно отпущенных ему в деньрожденное утро добряком-дядей, который был застигнут врасплох в тот момент, когда проверял, действительно ли служанка меняет нижнее белье раз в три недели, как того требовал отец. Да и вообще, весь этот городишко просто нашпигован атеистами; школьный учитель своими преступными речами потакает их греху, а кюре напивается каждую субботу, что отнюдь не прибавляет веса святому слову.

Впрочем, если к этому не привыкнешь, то мыслителем не станешь без того, чтобы не чувствовать постоянного искушения возложить ответственность на какую-нибудь Высшую Силу, а в данном случае благодарить за это Господа Бога.

Все произошло очень просто. Во время подготовительных занятий перед причастием господин кюре, по случайности трезвый, задал вопрос: "В чем причина грехопадения Адама и Евы?"

Никто не мог ответить, так как в деревне занятие любовью уже давно грехом не считается. Уродональ поднял руку.

- Ты знаешь? - спросил кюре.

- Да, господин кюре, - ответил Уродональ, - это ошибка Бытия.

Кюре почувствовал, как рядом пролетел Святой Дух, и немедленно застегнул воротник, опасаясь сквозняков. Он распустил ребятишек, сел на скамью и предался размышлениям.

Спустя три месяца, так и не выходя из глубокой задумчивости, он покинул городишко и стал отшельником. Все это время он не переставал повторять: "Сказанное им заводит далеко".

II

Отныне репутация Уродоналя как мыслителя прочно установилась во всем Успинеле. Следили за его самыми незначительными высказываниями; следует признать, что Дух долгое время никак не проявлялся. Но вот однажды учитель физики, опрашивая учеников по теме "Электрическое напряжение", спросил: "Что означает отклонение стрелки гальванометра?"

- То, что идет ток, - ответил Уродональ.

Но это было еще не все. Он тут же добавил: "То, что идет ток или гальванометр сломан... Вне всякого сомнения, найдете мышь внутри".

С этого момента подрастающему Уродоналю начали платить стипендию. Ему минуло четырнадцать лет, он заканчивал школу, так больше и не высказывая никаких новых мыслей, но было уже понятно, на что он способен.

На одном из последних уроков философии он покрыл себя немеркнущей славой.

- Я прочту вам одно изречение Эпиктета, - сказал учитель.

И прочел: "Если хочешь продвинуться в познании мудрости, не бойся показаться в житейском смысле глупым и бестолковым".

- И наоборот... - тихонько промолвил Уродональ.

Учитель склонился перед ним.

- Мое дорогое дитя, - сказал он, - я уже больше ничему не смогу вас научить.

Уродональ встал и вышел из класса, оставив дверь приоткрытой. Учитель по-дружески напомнил ему: "Уродональ... не забывайте... Дверь должна быть открыта или закрыта..."

- Дверь, - подхватил Уродональ, - должна быть открыта, закрыта иль снята с петель, коль время пришло замок починять.

После этой фразы юноша удалился. Покорять столицу он отправился на парижском поезде.

III

В Париже Уродональ прежде всего подумал о том, что запах на станции метро Монмартр напоминает аромат деревенской уборной, но предпочел оставить подобное замечание при себе. Вряд ли оно могло заинтересовать парижан. Затем он задумался о своем трудоустройстве.

Юноша долго размышлял, стараясь определить род деятельности, которой ему хотелось бы себя посвятить. И так как в Успинеле Уродональ исполнял партию раздвижного рожка в муниципальной фанфаре, то и в столице он решил попробовать себя на музыкальном поприще.

Однако этому следовало обязательно подыскать какое-нибудь обоснование: с присущей ему гениальностью Уродональ нашел его очень быстро.

- Музыка, - сказал он себе, - смягчает нравы. Однако каждому порядочному человеку необходимо придерживаться твердых нравственных принципов; значит, быть музыкантом - безнравственно. Но жители этого Вавилона не имеют ни малейшего понятия о нравственности; следовательно, музыка не представляет для них никакой опасности.