Илья Войтовецкий - Светка

- У меня всего час двадцать - до автобуса. Посидим где-нибудь в тени.

У входа в торговый центр нас задержали, долго проверяли Светкин багаж.

- Извини, у нас с этим строго.

- У нас теперь тоже.

Кондиционеры работали исправно.

В "Капульском" было свободно, редкие посетители пили - кто кофе, кто минеральную воду. Я выбрал столик в углу.

Подошёл официант, положил перед нами меню.

- Чего-нибудь покрепче? В честь встречи.

- У меня впереди дорога. А впрочем, если хочешь...

- По бокалу белого сухого. Холодного.

- Лучше полусухого.

Мы пили вино, закусывали греческим салатом с брынзой и маслинами.

- Как ты меня отыскала?

- Страна у вас маленькая. Если очень захотеть...

- Где живёт твоя дочь?

- На севере. Никак не запомню названия.

- Расскажи о себе.

- Нечего рассказывать. Живу, как все. На пенсии...

Я поглядывал на часы. Время таяло.

- Твоя дочь замужем за евреем?

- Должно же человеку хоть в чём-то повезти. Первый мужик в нашем бабьем царстве, и сразу - еврей! Да и она ведь тоже в какой-то степени еврейка. Наполовину.

- Твой муж был еврей?

- Муж? Который?

- Ну, отец твоей дочери.

- Мужей у меня было, почитай, полстраны. От директора вэ-пэ-ша до последнего алкаша. Хотя, - Светка грустно усмехнулась, - это почти всегда было одно и то же. Попроси принести стакан воды. И узнай, где у них туалет.

- За твоей спиной.

Светка тяжело поднялась и зашаркала сношенными босоножками.

- Дочь у тебя, должно быть, красивая, - сказал я Светке, когда она вернулась. - Похожа на тебя?

- Скорее на тебя, - ответила Светка. - Чернявая.

Я рассмеялся.

- У неё есть дети?

- У неё есть внуки, двое. Я уже дважды прабабка.

- Да ты что! - удивился я. - Сколько же ей лет?

- Сорок восемь... или около того... В общем, под пятьдесят.

Я стал подсчитывать.

- Светка, - сказал я. - Светка, но ведь тогда, в семьдесят первом, перед моим отъездом, тогда ты сказала, что у тебя нет детей, что ты совсем одна.

- Ну, сказала... Сказала-мазала, какая разница...

У меня сдавило горло, показалось, что погас свет. Стало нестерпимо жарко. Или, наоборот, холодно. Нестерпимо.

- Светка, не дурачь меня. Скажи, зачем ты меня дурачишь?

- Ничего я не дурачу. И вообще, давай поговорим о другом. Мы же с тобой столько лет не виделись. Поговорить что ли не о чем? Расскажи про себя.

- Когда она родилась? - спросил я хрипло. - Светка, когда родилась твоя дочь?

- Не тренируйся в арифметике, бессмысленно, дело прошлое... - Она взглянула на часы. - Расплатись и - пора идти.

- Светка, - сказал я. - Светка, я не отпущу тебя, Светка.

- Пора, - ответила она. - Возьми вещи, идём.

Я нёс её вещи, а она держала меня под руку, маленькая, сгорбленная, седая. Остановилась около справочного.

- Поставь здесь. Давай попрощаемся.

- Я посажу тебя в автобус.

- Нет, не хочу, я сама. Давай попрощаемся.

Я опустил вещи.

Светка вытянула шею, притянула меня, поцеловала - в обе щеки.

- Я тебе позвоню. Иди.

Я отошёл и укрылся за массивным бетонным столбом. Выглянул.

Светка помахала кому-то рукой. И тут же к ней подошла женщина высокая, темноволосая, с наметившейся сединой. Я не сомневался, что вижу её впервые. Но... мне показалось, что я узнал её. Показалось?..

Дочь перекинула через плечо рюкзак, подняла материн чемодан, обе женщины направились к стоянке автобуса на Эйлат и смешались с толпой.