Александр Браудо - Очерки и воспоминания

- Представьте, был сейчас в одном очень культурном семействе. Разговор зашел о нашей работе. Мне пришлось услышать не мало упреков за участие в Делегации. Говорили о том, что поляки лучше нас сохранят культурные ценности. Зачем мы их отстаиваем? Что я мог сказать на это? Ведь я так сжился с Публичной Библиотекой. Я не могу помириться с этим грабежом! При чем же тут большевизм?

Я старался, как мог успокоить А. И., но этот разговор его очень обеспокоил, и он ушел, не дождавшись возобновления заседания.

В июле 1922 года я собирался на месяц в деревню. Как то перед моим отъездом мы шли с А. И. с позднего заседания. Он жаловался, что вот уже в течение нескольких лет не может поехать за границу. "Ведь раньше я каждое лето, хоть на один месяц, скрывался туда. А сейчас вот, кроме желания посмотреть, что там делается, еще прибавилась болезнь, которая меня временами так сильно мучает". - "Почему же Вам не попытаться получить разрешение на выезд за границу?" - спросил я. "Нет, сейчас это невозможно. Как я могу покинуть Библиотеку, когда на нее идет такой нажим? Вот кончим работу и, может быть, в будущем году мне удастся вырваться".

Через месяц мне суждено было увидать А. И. в последний раз. По приезде из деревни мне было предложено ГПУ {136} покинуть пределы России вместе со многими лицами московской интеллигенции. Обыск у меня был произведен в мое отсутствие. После двухдневного домашнего ареста, я был приглашен в ГПУ, где мне и сообщили о том, что я должен в недельный срок убраться. Вечером я пошел на соединенное заседание с поляками.

Не удивляйтесь, читатель. Это возможно только у большевиков. Объявленный государственным преступником, я был еще не на одном заседании, хотя они считались секретными. Работа моя в Делегации продолжалась еще около месяца, так как председатель П. Л. Войков долго не хотел верить моей высылке и даже хлопотал о моем оставлении в Москве. А. И. на прощанье старался меня утешить, но и тут не забыл о Публичной Библиотеке. Уж очень его угнетала мысль о том, что заграницей не знают о польских требованиях. Он прямо упрашивал меня тотчас же по приезде за границу написать об этом.

Его просьбу я выполнил, так как и сам видел чрезмерность польских требований. Свою статью "Культурные ценности России и Польши" я сознательно поместил в Новой Русской Книге (№ 9, 1922 г.), издававшейся проф. А. С. Яшенко. В Poccию тогда свободно проходило это издание. Копии статьи я разослал в газеты и некоторым видным ученым.

Заграницу А. И. попал лишь летом 1924 года. Болезнь, видимо, шагнула вперед. Я уверен, что работа в Делегации и волнения, связанные с судьбой Библиотеки, были одной из главных причин, ускоривших развязку. Говорят, что последние заседания, в которых решалась судьба Библиотеки, А. И. провел особенно нервно. У него участились сердечные припадки. Он приехал сюда уже совершенно больным, но не потерявшим интереса к своему делу. Мне не удалось повидаться с А. И. в Берлине, но я получил через одного общего знакомого просьбу от А. И. доставить ему некоторые печатные материалы по библиотечному делу.

Понятно, эту просьбу я выполнил охотно, как маленький дар культуре родной страны и маленькую услугу человеку, стойко стоявшему на своем посту. Увы, поездка за границу для А. И. имела роковой конец. Сердце не выдержало новых впечатлений. А может быть, здесь в нормальной культурной {137} обстановке встали в памяти все эти кошмарные годы. И его не стало.

Я мало знал А. И., но его и не нужно было долго знать для того, чтобы увидать эту исключительную преданность русской культуре. Он не любил вспышек, но горел ярким и постоянным огнем.

--

Прошло больше 10 лет со дня смерти А. И. Сколько было пережито тяжелых минут там, на родине, и здесь, на чужбине!

Русская культура вместе с ее представителями расплескалась по всему миру. Но те культурные ценности, который сохранились в России, сохранены трудами лиц, который как А. И., стойко стояли на страже накопленного, несмотря на все величайшие трудности. Придет новый расцвет русской культуры, и тогда с благодарностью вспомнят и Александра Исаевича Браудо.

А. Изюмов. Прага Чешская.

(дополнение, ldn-knigi: http://www.vgd.ru/I/izrael.htm

ИЗЮМОВ АЛЕКСАНДР ФИЛАРЕТОВИЧ 1885-1951.

В 1918-1922 инспектор архивов при Московском областном управлении архивным делом, страший инспектор Главного архивного управления; в 1922 выслан за границу, жил в Берлине, сотрудничал с Русским научным институтом в Берлине; в 1925 по приглашению А.А. Кизеветтера переехал в Прагу, член Русского исторического общества, заведующий отделом (с 1925), заместитель управляющего (с 1934) Русского заграничного исторического архива; в 1941 интернирован и заключен в концлагерь, в 1945 освобождён американскими войсками; принимал активное участие в подготовке отправки документов РЗИА в СССР.