А. Гребенкин - Открытое небо

И ещё люди поняли бы, что есть вопросы, общие и мучительные для всех. Вот вопрос для каждого – что останется после меня? Он ведь порождён не страхом смерти, не инстинктивным стремлением раствориться среди живых, оставить им какой-то отпечаток своей руки и мысли, оставить что-то, сохраняющее труд, тепло, дыхание, и хоть так – уцелеть. Страх смерти – это страх перед грозной неизвестностью, в меньшей степени – перед болью и агонией. Но не более того.

Вопрос продиктован другим страхом, явственным для проницательных и непосредственных людей древности, а потом забытым… Это страх потери личности после смерти, забвения своего имени навсегда.

Вот настоящий страх, сравнимый с прижизненным страхом безумия, но протянутым в бесконечность. Душа перейдет в мир теней – но будет уже не моей душой, а просто тенью. Бессмертная крылатая душа уже не будет моей, внутри меня. Она улетит и сольётся с чем-то огромным и непостижимым, станет частью одухотворённой природы. А я, сам я, со своим именем, лицом, судьбой, всеми чувствами, делами и мыслями – останусь в разрушенном теле и буду мёртв навсегда. Мёртв, как песок.

Песок… В каждом заклинании египетской «Книги мёртвых» есть слово «я». Человеку, сохранившему свою личность, предстоит встретиться с жестокими богами. Человек при жизни учит заклинания, чтобы вспомнить их потом. Он верит, что сможет вспомнить, что останется собой. «О, Пылающий, я не крал из храмов! О, Разрушитель, я не преступал закона! О, Ломающий Кости, я не говорил лжи! О, Свирепый Ликом, я не убивал!»

Сейчас страх остался, но заклинаний больше нет. Всё проходит и всё не случайно. Ту магическую книгу, которую египтяне называли «Словом вступающего в жизнь», мы стали называть «Книгой мёртвых». Дело не в переводе, а в том, что для них была надежда остаться собой в загробном мире, остаться живыми, а у нас…

Луна взошла над тучами, как белое солнце.

Так что же останется после меня? Что станет отголоском из мира живых, слышным бессмертной душе, вырвавшейся из погибшего тела? Что станет нитью памяти, не рвущейся даже при переходе в другой мир? Не могущей порваться? Что позволит душе помнить, что она – моя душа?

Имя, человеческое имя… Имя и душа. Почти одинаковые слова на древних языках: «онима» по-гречески и «анима» на латинском… Случайно ли это сходство?…

Животные не знают о смерти, они безымянными возвращаются в материю, становясь отпечатками костей на каменистом плато или морскими раковинами на дне высохшего моря, торфом, нефтью, пылью, чем угодно, но оставаясь чем-то ощутимым, переходя из формы в форму, но не исчезая совсем. В этом отсутствии имени – бессмертие. Они – часть вечной природы.

Для человека природа – это дом, но нельзя же считать себя частью дома. Дух возносится над природой. Имя – вот то, что связывает взлетевший дух с покинутым домом. Не безымянный, непредставимый дух, а – лучшая и сильнейшая часть человека. И потому бессмертная.

Далеко уже от сюжета фантастического рассказа о рае на земле. Если бы мысли каждого человека читались другими… А что, если тёмное начало в человеке неистребимо и злые мысли появлялись бы снова и снова, непрерывно? Что, если они неизбежны? Что, если они – естественны? Лезвия в перилах… Что, если на одну светлую мысль набрасываются сотни циничных, жестоких, рвущих мыслей? Путь зла проще и, что, если добрый человек сразу становился бы виден всем шакалам вокруг? Что, если добро, жертвенность, радость творчества стали бы пониматься большинством как исключения, извращения, болезнь, преступление? Переворот морали, власть злых, рухнувшая пирамида человеческой истории.

Кто знает, какие миры мы создаём своими мыслями…

Город, в котором прошло столько лет, казался чужим. Дома сомкнулись и нависали над головой. Нужно идти. Пока человек идёт, смерть не догонит. Она пожирает упавших.

…Ведь есть же это старое учение о ноосфере. Забытое всеми, но ещё звучащее – как сказка. И как предупреждение. Как будто мысли людей образуют невидимую оболочку, защищающую наш мир. Сферу человеческого разума… Ноосфера состоит из всех добрых мыслей, всех истинных знаний, всей жертвенности великих умерших, искусства, морали, служения людям, всего хорошего, созданного всеми. Всего, к чему нельзя прикоснуться руками, но именно поэтому нельзя и стереть.

Разум – природное оружие каждого человека. Дома, дома, тысячи и тысячи людей… Пусть многие не знают, что это за оружие и для чего оно, пусть оставляют гнить его в ржавой воде теленовостей и всех прочих отбросов. Пусть многие – как морские свинки, целыми днями лежащие в своих уютных коробках и жующие свою солому вперемешку со слюнями, чьи мысли не выходят за пределы подстилок. Так было не всегда.