Роман Волков - Сказ и сказка

Утром, в девятом часу, она и началась. Вышли с разных сторон на ристалище кузнец и колдун. Народу собралось - все королевство. Ответственный за соблюдение традиций был король. В дудку дунул - и началось. Поставили перед каждым, как водится, по ведру муки и по трехлитровой банке варенья. Дали мешки. Наклали те муки в мешок, варенье в тряпку наложили. Готовы? Готовы! И пошла потеха. Колдун-то, он половчее был, попрытче. Крутится, как юла, то там чиркнет мучкой, то сям, а сверху - вареньицем мазанет, чтоб налипло. А то и наоборот: сперва вареньем набрызжет, а потом муки сыпанет. И все прыгает. Стоит кузнец, как тигра полосатая, машет своими мешками, как мельница, а попасть не может. Мимо да мимо. Потом уж разозлился, как намахнется! Да как врежет себе по спине! Аж вперед отлетел. Мешок разорвался, мука в разные стороны, вся спина - как в известке, кашляет, чихает, а колдун еще вареньицем его охаживает. Тут кузнец изловчился да и швырнул мучной мешок в него, а сверху еще и тряпку с вареньем, как шапку, надел. Колдун сперва растерялся, а потом взял да и высыпал свою муку на обидчика, а варенье вверх подбросил, на кого бог пошлет.

Мука рассеялась, все смотрят, а они стоят, как два клоуна расписных, да глазами хлопают. Тут как грянули все смеяться, аж животы у некоторых свело. Те и сами посмотрели друг на друга и тоже хохотом зашлись. Тут все и закончилось. Пошли все по домам и приговаривают: дуэль-то сегодня хорошая получилась.

Вот так они и жили: радовались, смеялись. И дети у них по любви родились, потому и здоровые были.

Было там еще одно королевство, рядышком. Короля там не было, зато принц был. Плохой он был человек, говно, а не принц. Гор-дон звали. Длинный был, как циркуль, злющий и голодный всегда. Наверное, у него глисты были. Зато сапоги носил самого распоследнего размера. Все и думали: раз нога здоровая, значит, и ума много. Ан нет: раз на ежиной лепешке поскользнулся, упал и вылетел из сапогов. И тут-то все увидели, что у него нога с тараканью лапку, если три носка шерстяных надеть. А из сапогов и полетели газеты, пух кошачий, пакля, рванье всякое: это он подкладывал, чтоб обувку не потерять. Жены у него не было, не хотел он.

Крестьян своих он не любил. Думал, не ровен час, скинут меня с трона к ежиной матери. Поэтому он народ и спаивал, чтобы мысли крамольной ни у кого не возникло. Да и не то чтоб крамольной, а вообще никакой. Вот и ходили все в сопельку и икали.

Пили там один самогон, причем до усиру. Плакаты на каждом шагу, в каждой избе: "Самогон для нас - не враг, кто не порет, тот - дурак!", "Выпил пива - выпей водки", "Чтоб не мучиться с похмелья - снова начинай веселье", "Баба! Чем сидеть с шитьем - занимайся питием!", "Чем больше, тем лучше".

А охрана у принца была "Оранжевый батальон". Брал туда одних рыжих, потому как дураки. И чтоб тулово было здоровое, а голова с кулачок, чтоб мозгов поменьше было. И вот сидели они, только и делали, что жрали, срали, да принца охраняли.

Зато он сидел с утра до вечера, родословные своих крестьян изучал. Все хотел породу новую вывести. Чтоб был конопатый, рыжий, волосатый, носяра как помидор, и борода чтоб клоками росла. А бабы чтоб были мясистые, толстозадые, сисястые, чтоб каждая сиська с арбуз двухпудовый, и руки были с бревно (чтобы работала хорошо). Вот и скрещивал того с этой, ту с тем, как твоих коров.

Ну а какой правитель, такой и народ. Принц - говно, и народ - не сахар. Народишко был там злобнющий, подлющий и проказливый. Идет, положим, один такой, глядь - у соседа занавесочки чистенькие висят. Как так? А у меня никаких занавесок отродясь не было! Дерг! - и в карман себе. А домой принесет, нет чтоб на окна повесить - на пол положит, чтоб лапти вытирать.

Но не все такие были. Были там и мыслящие люди. Хотели, чтоб правильно все было. Назывались Партия Правды. Брали туда только людей проверенных. Собирались всегда в разных избах. Соберутся, шепотом говорят, как принца свергнуть, как жизнь новую наладить. А все, что скажут, записывали. Выпивали немножко, для храбрости, и чтоб мысли окрылялись. Протокол если почитать, сперва прения, дебаты, а потом: му, да му, а потом и уж вовсе несуразица. В конце кто-нибудь еще и подпишет: "Х...я все это". И перечеркнуто все. А иной раз, если говорить надоест, сядут кружком, лампу зажгут и давай в домино играть на поджопники. А время выйдет, и все в разные щели уходят. Идут по улице да друг друга обсирают. А на следующем собрании - как ни в чем не бывало.

А звери у них там были: колоба да ежи.

Еж-то сам по себе нет ничего, мелочь, а скотства в нем - три телеги. Хамоватые были звери, шутки любили пакостные - ужас! Самая обычная проказа их была, как садится кто-нибудь, под задницу лечь. Эх и крика тут! Человек, может, первый раз штаны надел, а тут - вся жопа - как сито! Тут сразу ежа ловить, если ловкий, за ручки и за ножки взять, и пузцом сапоги драить, потому как брюшко у них мягкое, бархатистое. Еж орет, пищит, кусается! Ну а кто ж его отпустит, покуда навоз с кирзачей не отчистишь, чтоб заблестели. А как вытер, пинка ему под самый хвост, да бежать от греха подальше, потому как ежи все злопамятные, могут домой к тебе прийти и наскотничать.