Роман Волков - Сказ и сказка

- Земля-то уж допрела. Пахать пора.

- А у вас как о том годе урожай был?

- Ничего, хороший.

- А у нас - колоба погадили. Треть поля, скоты, потравили.

- Ай-яй-яй, какое безобразие. Хорошо, что у нас колобов никаких нету.

- Это уж точно.

- А у вас в королевстве как жизнь идет? А то живем бок о бок, а друг о друге ничего не знаем.

- Идет себе потихоньку. Не сахар, конечно.

Ходили они так минут сорок. Король аж чуть с обсирватории не вывалился с биноклем, пока глядел на них. Посмотрит, посмотрит, пригубит чуть-чуть (волновался потому что) и дальше смотрит. Потом приходят рука об руку и улыбаются. Принц байки всякие рассказывает, а принцесса смехом заливается. Король ей: "Долленька, иди, там мама тебя зовет". Та упорхнула, а король с принцем сели за столик. Король вина вынул, а принц - самогоночки хорошей (он-то привычный к таким коктейлям). Принцесса потом приходит с королевой, с гостем попрощаться, глядь - король лежит, как колода, а принц со стола собирает. Их увидел и говорит: "Что-то говорили, говорили, он так и упал на пол. Думал, может, с сердцем что, а посмотрел - нет, заснул просто. Может, допоздна работал. Я поднять-то хотел, да сил не хватает. Хорошо хоть вы пришли". Тут он покраснел, побелел, выбежал стремглав, подосвиданькался, маску напялил и в санки плюхнулся. И ежи ломанулись, как черти ошпаренные.

Тут принцесса и говорит матери: "Вот и посмотри, мама, кто алкаш-то".

Утром королева к дочери заходит чуть свет, смотрит, а та плачет, в кровати лежит. Та ей: "Что такое?". А Долля ей записку отдает: "Посмотри, мне принц с ежом прислал".

Я - грязь и перхоть перед вами,

Я недостоин ваших снов.

Бумагу пачкаю словами,

Чтоб прорубить любви окно.

Вы непорочны, как фиалка,

Как локоть, недоступны вы.

Себя сломаю я, как палку,

И выкину под низ травы.

Но стоп! Зачем я унижаюсь?

Я сам не знаю, что хочу.

Я словно в небо уезжаю,

Хожу по острому мечу.

Судьба - как горькое печенье.

Зачем я так себя гублю?

Вся жизнь утратила значенье,

Я просто очень вас люблю.

Мать села рядом и тоже заплакала. Ей-то король отродясь стихов не писал. Сидят, плачут на весь дворец. Король прибежал: "Что такое?". Прочитал стихтворение, ну не заплакал, мужчина все-таки, но растрогался. Сел между ними, обнял и обеим слезы промокать начал платочком. Потом посидел, посидел да и признался дочке, что наврал все про принца. Та пуще прежнего и заплакала.

Ну ее успокоили малость, а потом вышли, и королева мужу говорит: "Ну, тут все понятно. Женить надо дочку. Надо принцу записку писать, только будто бы не мы ее написали, а Долля. Только обязательно в стихотворной форме, чтоб не подумал, что дочь у нас - тюха-матюха". Пошли писать. А как? Сидели, пыжились, пыжились, так ничего и не вышло: руки все в пасте, листок весь жеваный, еще и вином залили. Злые! Ну ладно, говорят, треснем, а напишем. Позвали колдуна и кузнеца. Колдуна-то ясно зачем, а вот кузнеца почему - не ясно. Он и читал по складам, заикался, и слова из него клещами не вытянешь.

Сели, по стакану для храбрости дернули и начали. Каждому дали по листочку и ручку, чтоб по куплету сочинил: ум хорошо, а четыре лучше, да и быстрее так. Закрылись, чтоб не списывали, и поехали. Вот что получилось, как все части собрали:

Глубокоуважаемый принц!

Вам пишу, чтоб узнать, как у вас там дела.

Я сижу на кровати, за окнами - мгла.

От ваших стихов в сердце радость зажглась.

Я ваша навек, перед вами готова на землю упасть.

(Последнюю строчку потом вычеркнули: больно уж королева переборщила.)

Как у вас урожай? Так и пашете вы на ежах?

Наши слоники лучше, вам надо сказать,

Потому что по небу умеют летать,

Соответственно, землю не будут топтать.

(Король там еще много накатал, только он повторялся постоянно, да еще цифири, сравнений, приход-расход, дебет-кредит, сальдо-мальдо, - нагородил, в общем, огород. Решили, что это лишнее, и оставили только лучшие строчки, с разных мест надергали. Вроде, складно получилось.)

Дуй, ветер, дуй, тучи чёрные с неба задуй,

На небо выпусти солнышко,

Посиди, пошепчи, поколдуй,

Прилечу к тебе я лебёдушкой,

Чур меня, мур меня,

Десять раз обойду вокруг пня,

Шурики, жмурики, барамбурики,

Горит свечка на маленьком стулике.

(С колдуном поругались сначала, что это он такую дрянь в конец вставил, а он говорит: любовный приворот. Ну ему, чай, виднее, так и оставили.)

А кузнец долго сидел, дольше всех. И так бошку подопрет, и этак, и винца хлебанет, и ручкой в ухе поковыряет - ничего не помогает. Начал потом ко всем подглядывать, а все закрываются, говорят: сам пиши. Что успел подсмотреть, то и написал, как запомнил: