Игорь Шелковский - Переписка художников с журналом «А-Я». 1982-2001. Том 2

Маски получил. Передай спасибо Игорю [Макаревичу] и Гороховскому за присланные работы. Любая работа – это поддержка журналу, плюс возможность выставки. К сожалению, не хватает у меня времени на всё. Можно было бы устраивать какие-нибудь небольшие тематические выставки – но для этого нужно время и деньги. Выпуск маленьких книжечек остановился по этой же причине. Набралось 16 цветных клише для следующей серии открыток, но нет денег, чтобы их напечатать.

В № 5 будет много цветных репродукций Булатова – три. Это единственный художник, приславший хорошего качества слайды со всех своих работ. Репродуцировать его всегда приятно – всегда хорошо удаётся. (Васильев в номер не влезает, только текст.)

Написал Саше Косолапову в NY письмо, в котором упрекаю его за бездеятельность. Если сравнить журнал со зданием, то не могу же я класть стены и одновременно ещё лепить и обжигать кирпичи. Кирпичей, т. е. статей, я жду от других – чем лучше и крепче они будут (не половинки, не четвертинки, и не бесформенные глыбы), тем легче будет для меня вставить их на место. Саша в гордой изоляции и пренебрежении другими (так мне кажется) перестал что-либо присылать. Очень жаль также, что ты работаешь один, без некоторого числа компетентных помощников. Сосредоточение власти в одном лице приводит к отмиранию инициативы со стороны, в то время как сейчас нужна именно инициатива десятков людей, чтобы из десятков предложений выбирать наилучшие. <���…>

Дорогой Игорь!

Ждём вашего приезда. Я посылаю 125$ журнальных, имеющихся у меня в наличии денег для тебя. Я думаю, что ты зря сокрушаешься по поводу этой поездки. Она оправдана для сбора материалов, установления новых контактов и пр. Что ж, эти деньги требуются для коммуникации; океан – дистанция, без этого мы бы жили разорвано, и слава Богу, что есть возможность встречаться и делать журнал.

Париж – New York – Москва, это же расстояния. Мы не учитываем часто этой дистанции. Я думаю, эти деньги идут на журнал, т. к. такие поездки необходимы.

Относительно отсутствия фондов. Мне и самому тяжело от этой мысли. Но можно ли себя винить. Я знаю лишь единственного человека здесь (А. Ровнер), который «умеет» доставать деньги для «Гнозиса». Но он превратил это в профессию. Это требует тоже части души.

Я, к примеру, чувствуя себя бессовестным в отношении именно этой стороны жизни (денежной) перед семьёй и теперь журналом. Это дефект, который становится уже синдромом. Может ли это служить оправданием так же, как и тяжёлая экономическая ситуация в стране? Не знаю. В этом смысле это открытый вопрос. <���…>

Журнал усиленно замалчивается всеми нью-йоркскими газетами. Выступить с широкой полемикой по этому поводу я не умею <���…> А главное читатель – он убог. Ты давно не видел нью-йоркских газет. Глезер торгует переводными детективами – имеет успех. Учить язык не хотят и читают мусор. Потом я не понимаю, возможно ли искусство сделать доступным массам (широкому простому читателю). Это просветительская утопия. Но я так же не могу оплачивать рекламы журнала, т. к. денег нет. В общем, это не простой бизнес. Очень-очень часто я бешусь от бессилия в этой ситуации.

Относительно кучки снобов, то там часто платят жизнью за искусство. Это уже не снобизм. А толпе (или как в английском «mobs», мобс – очень хорошее слово) тоже свойственен снобизм.

Люди легче признаются в грехах, чем принимают чужой вкус, культуру, мировоззрение. Я, кажется, в этом вопросе на диаметрально противоположной стороне. Во Франции может по-другому, но в США, как и в СССР, культура (в серьёзном смысле) отвергается народом – поэтому имеются такие великие рецидивы поп-культуры китча и так восприимчив народ к идеологии. Культуры взаимоизолированы и это не трагично, а могут только существовать в своей конвенциальной (договорной) замкнутости. Хотя принадлежность участников такого договора трудно очертима. В общем, это огромная тема, которая меня очень затрагивает и не вмещается в ограниченные рамки этого письма. <���…>

Люда. Саша

Ты пишешь, чтобы я написал что-нибудь специально для журнала. Как раз сейчас возникает такая возможность. После двух лет усилий я развил новую технику. Это комбинация шелкографии с живописью. При помощи техники шелкографии (которую я использую не для производства принтов, а как что-то вроде дополнительного живописного инструмента) я могу перекрывать живопись одним и тем же «каркасом» – это у меня обычно чёрно-белая абстрактная или «полуфигуративная» структура. Получаются серии картин, объединённых общим мотивом, или главной темой, и все с разной живописью. Из них можно делать спектры с постепенными переходами; а можно, наоборот, контрасты. Словом, можно играть, и эта игра открывает много нового про живопись и про нас. Оказывается, например, что органичное сочетание композиции с цветом и фактурой не обязательно уникально: «одна и та же» картина может реализоваться в разных видах, и при этом каждое воплощение будет вполне органично. Это как если бы я (или ты, или кто угодно) сколько-то времени назад выбрал бы иное действие, иной путь – к данному моменту я (или ты) был бы иным и в то же время в каком-то смысле тем же самым (это мой «главный мотив»).