А Зарина - Скаредное дело

Все ужасы, пережитые им, как бы не коснулись его, и он рассказывал про мальчиков, каких видел в темном сарае, про скоморохов и наконец про добрых немцев с простотою ребенка, передающего свои несложные впечатления.

Князь слушал его лепет и страстно прижимал его к своей груди левой рукой.

- Мамка-то как обрадуется! - говорил он время от времени.

- А она плакала?

- Все время!..

- И мне скучно было, - вздыхал маленький Миша.

- Теперь не будет, Михайлушка! - ласково говорил ему князь, и суровое лицо его смягчилось нежной улыбкой.

- Едут!.. - заорал во все горло Акимка, чуть не кубарем скатываясь со сторожевой башенки.

- Едут!.. - закричал Влас, бросаясь к терему.

- Едут!.. - подхватила Наталья, вбегая в горенку к княгини.

Они слыхали разговоры Эхе, присутствовали на допросе дворни, видели спешный отъезд князя, его радостное лицо, и с догадливостью дворовых людей смекнули, что князь уехал за сыном.

Эту догадку Наталья осторожно передала княгине, которая только с сомнением покачала головой, но все же сердце ее не могло не поддаться надежде, и она горела, думая про себя радостную и тревожную думу.

Увидит она своего Мишеньку, только каким? Слыхала она рассказы про скоморошьих детей краденых: им и руки вырывают, и ноги ломают, и слепят их.

- Едут!.. - закричала Наталья.

Княгиня быстро встала из-за пялец, но силы тут же оставили ее, и она побледнев опустилась на пол.

Наталья быстро схватила в руки рукомойник и, набрав воды в рот, обрызгала ею княгиню.

- Матушка, - завопила она, - до того ли теперь! Радоваться надо! Эй, девки, берите княгинюшку, вздымайте за рученьки!

Две дворовые девушки вбежали и подхватили княгиню. Она оправилась и улыбалась, только бледное лицо выдавало ее волнение.

- Ведите меня на красное крыльцо! - прибавила она.

Девушки осторожно вывели ее, а князь уже въезжал в растворенные настеж ворота на широкий двор, на котором толпилась радостная дворня.

Князь осадил коня, спрыгнул с него и, подняв высоко своего сына, радостный пошел к крыльцу.

- Вот тебе, княгинюшка, сын наш! Живой и здравый! Радуйся! - сказал он, ставя сына на верхнюю ступеньку.

- Мамка!

- Мишенька мой! - слились два возгласа, и княгиня, упав на колени перед мальчуганом, целовала его и обливала слезами. Побледневшее и осунувшее лицо ее светилось неземным счастьем. Смоченные слезами большие глаза ее сияли, как звезды.

Видя ее радость, князь отвернулся и смахнул с ресниц невольной набежавшие слезы. Чтобы скрыть волнение свое, он обернулся к дворне и сказал:

- Пить вам на радостях наших мед да пиво сегодня! Дарю всем сукна на платье, а девкам ленты в косы! Радуйтесь с нами, да вперед...

И он шутливо пригрозил плеткой.

- Живи, князь с княгинюшкой на радость! - закричали дворовые.

Князь подозвал Эхе.

- А тебя, добрый человек, не знаю чем и жаловать, - сказал он. - Звал я к себе и тебя и немчина. Дам я вам срубы и землицы отведу, а ты, если захочешь, живи при нас и заодно воинскому искусству обучай моего Михалку. По гроб тебя не оставлю!

Эхе схватил руку князя и порывисто прижал ее к своим губам.

- На всю жизнь служить буду! - горячо ответил он. - Думал в Стокгольм ехать. Не надо теперь Стокгольм! Только... - начал он.

- Что еще? - спросил князь.

- Меня полковник Лесли в Рязань посылал, стрельцов учить, а я...

- Будешь сына моего учить! - с улыбкой перебил князь. - Не бойся! Я в Рязань отписку дам, а Леслею сам скажу!..

Эхе успокоился и улыбнулся.

- А будет война, со мной пойдешь! - добавил князь.

В вотчине князя царила шумная радость. Княгиня в ноги поклонилась князю и обняла его колени.

- Простишь ли ты меня, окоянную, что не досмотрела?... - сказала она.

- Бог с тобой! - взволнованно сказал князь, поднимая жену. Теперь надо бога благодарить. Стой! Я обет дал выстроить у нас церковку Николаю Чудотворцу! Пойдем помолимся!

- Помолимся! - радостно ответила княгиня.

Князь послал нарочного за священником для молебна. К вечеру приехал священник.

В то время было много священников, оставшихся после московского разорения без церкви. Они ютились при чужих приходах, выходили днем на базар, и иной священник за калач служил молебен, а за алтын обедню.

Седенький, в лаптях и онучах, в рваной, заплатанной рясе, с бородкою клинушком, он робко переступил порог княжеских хором и дрожащей рукой благословил князя с княгиней.

Князь поклонился ему в землю, потом принял благословение, поцеловал ему руку и сказал:

- Как звать, отче?