Валентин Катаев: Мой друг Ниагаров (цикл рассказов)

– Кто едет?

– Ниагаров едет. Из центра. Не иначе как шеф.

– Ты председатель сельсовета? Каналья! Почему без колокольного звона меня встречаешь? Не потерплю! Веди меня в красный угол. Пироги чтоб! И прочее чтоб!

– Я, братец ты мой, с самим Ваней Калининым на дружеской ноге!

– Какой же он Ваня, ежели его Михаил Ивановичем звать!

– Деревенщина. Для кого Михаил Иванович, а для кого и просто Ваня. Ведь мы с ним друзья детства. Учились вместе. В кадетском корпусе.

– А ты, баба, не пищи! Я с тобой по-хорошему… Шефскую работу среди женщин, можно сказать, веду не покладая рук, а ты упираешься. Нехорошо, баба! Нельзя от смычки уклоняться, баба!

– А это-та что? Кооператив? Очень приятно. Отнеси, братец, этот мешочек мучицы в мою бричку. Да сахарку прихвати. Так сказать, от подшефной волости дорогому шефу на добрую память. Хи-хи!

– Плохая у вас изба-читальня, ребята! Самоучителя танцев нету. Смотреть противно. Тьфу!

– А это что? Касса взаимопомощи? А ну-ка, проверим, как она у вас работает. Дай-ка мне, братец кассир, до среды червячка два-три. Мерси. Старайся, кассир! Я тебя не забуду, кассир! Прощай, кассир!

– Прокатный пункт. Всякие там молотилки для удобрения. Ерунда! И-и… Су-пер-фос-фат.

– Ты мне лучше, председатель, покажи самогонный завод. Желаю искоренять пьянство!

– Очень хороший завод. Вот это я понимаю. Ведер пять в день, чай, добываете?.. Больше? Ого!! Молодец! Старайся. Я тебя не забуду. Ик!

– Черт возьми, крепкий спиртяга! Ик! Где это я? Здравствуй, свинья. Дай я тебя поцелую, детка. Люблю. Ик! Жив… жив… жив… жи-вотно-водство. Я тебя не забуду, свинья. Спокойной ночи, свинка!

– Кто едет?

– Настоящий шеф едет. А тот оказался липой!!

– Предъявите, гражданин, ваши документы. Посмотрим, какой вы есть шеф.

– П… п… пожалуйста! Удостоверение о досрочном освобождении из тюрьмы, квитанция за электричество, повестка от народного следова…

Ниагаров деловито ворвался в мою комнату и отрывисто бросил:

– Работает хорошо?

– Ч-чего… работает?

– Радио, говорю, хорошо работает?

– Совсем не работает, – застенчиво сознался я.

– А что такое? – встревожился Ниагаров. – Антенны пошаливают? Или, может, землю плохую для заземления покупали?

Мне было совестно обманывать этого чистосердечного добряка.

– У меня вообще… нет радио… – глухо прошептал я.

Ниагаров схватился за голову:

– Как?.. У вас?.. Вообще?.. Нет?.. Радио?.. Да вы с ума сошли! Да в таком случае я должен вам немедленно его устроить… Не-мед-лен-но.

– Зачем же… немедленно? – бледно улыбнулся я.

– Никаких возражений, именно немедленно! Никаких отказов! Ни-ни! Тем более что это так просто… Домашними средствами. Без особых затрат и дорогостоящих приспособлений. В два счета. Раз-раз – и готово. Клянусь, что через каких-нибудь полчаса вы будете, не сходя с места наслаждаться большим академическим балетом. Впрочем, к делу. Не такой человек Ниагаров, чтобы зря языком болтать. Где у вас тут ближайший чердак?

У меня потемнело в глазах.

– Это что?

– Т-трубка телефонная.

– Телефонная? Это хорошо. А вот мы ее сейчас. Чик-чик – и готово. Была телефонная трубка – и нету, так сказать, телефонной трубки! Да вы не волнуйтесь! Чудак человек, нельзя же, чтоб радио – и было вдруг без трубки. А это что?

– З-з-звонок электрический.

– Оч-чень хорошо! Отличная антенна! Где ножницы? Спокойно! Чик-чик. Готово. Мерси! А это что такое?

– Ф-ф-форточка.

– Гениально! А вот мы ее сейчас. Чик-чик. Дзынь – и ваших нет… Чудак человек – опять плачет. Чего, спрашивается? Ведь нужно же куда-нибудь заземление всунуть?.. Холодно? Ерунда! Говорят, на днях опять потеплеет. А это что у вас такое из бокового кармана торчит?

– Ч-ч-ч-часы-ы…

– Замечательно! А ну-ка, давайте их сюда. Да не бойтесь, ничего ужасного не будет. Чик-чик – и готово. Я только маленькую пружинку из них вытащил, а остальное можете носить себе на здоровье. Чудак человек, не может же быть радио без детектора. А это что?

– Г-г-г-граммофон. Только, товарищ, он очень… дорогой…

– Дорогой? Тем лучше… Виноват, одну минутку. Где у вас молоток? Мерси. Чик-чик – и гото…

Через два часа я стоял на обломках своего семейного очага и, грозно потрясая над головой остатками дорогой пишущей машины, кричал Ниагарову:

– Негодяй! Ты ввел меня в заблуждение обманчивыми перспективами дешевого радио. Ты разорил меня и мою семью. Впереди мрак и нищета… Но я готов простить тебя, подлый Ниагаров, если услышу по твоему паршивому радио хоть один самый малюсенький звук. Хоть одно самое микроскопическое слово. Ну? Где же твоя радиопередача? Говори, гадина!